философии, критике и умозаключениям, способен (и зачастую ставит себе задачи) оценить государство на предмет его непогрешимости.
Эпоха государственного переустройства первой четверти века в СССР, образно определенная человеком несколько десятилетий спустя как «эпоха сталинизма», до сего дня не осмыслена в полной мере и не оценена на степень нравственности. Наш труд по сбору архивных фактов и краеведческих сведений по репрессиям двадцатых-тридцатых годов прошлого века в родном селе – лишь скромная лепта в постижение и оценку этой эпохи.
В региональном управлении ФСБ по Красноярскому краю хранится шесть томов списков, расстрелянных в нашем крае в 1929—1953 годах. В каждом томе 300 листов. С рассекречиванием этих списков нам открылась картина сталинского террора в тех городах и сёлах, где мы сейчас живём.
«С 1924 года вводится в стране районное деление. А с 1925 года начинается антикрестьянская кампания по выявлению крепких, зажиточных хозяйств в деревне и обложение их порою непосильными продовольственными и денежными налогами, за невыполнение которых следовали конфискация имущества, распродажа «с молотка» на аукционе; лишение «избирательных прав», а это уже были кандидаты в список подлежащих раскулачиванию и выселению с обжитых мест за пределы района.
Рассматривая пофамильно список призывников 1902 и 1903 годов, из 138 человек, которым устанавливалась упомянутая очередность призыва, я встретил многих из тех, которые в дальнейшем будут лишены избирательных прав, а затем раскулачены или позднее репрессированы. Началась повальная и принудительная ломка установившихся веками крестьянских традиций, разрушение и ликвидация крепких и средних крестьянских хозяйств и даже впоследствии целых деревень. Тут уже никакой съезд не решал вопросы по сохранению жизнедеятельности того или иного крестьянского хозяйства. Тогда это было смешно, наивно, и в результате горько. Об этом оставалось только сожалеть и удивляться «мудрости» руководителей нашего государства, а еще больше «мудрости» руководителей на местах, стремившихся любой ценой выполнить р а з н а р я д к у, спущенную сверху, по раскулачиванию, дабы самим только уцелеть»19.
Вчитаемся в документы советской эпохи второй четверти XX века, сегодня отошедших в разряд архивных. Нормативно-правовые акты высших органов власти и территориальных субъектов: указы, постановления СНК, статьи уголовного кодекса, комментарии и разъяснения. Созданные со знанием дела или спешно, в пожарном порядке, они поражают воображение сразу несколькими аспектами: оперативностью исполнения, проработанностью деталей, противоречивостью норм, беспристрастностью и даже цинизмом содержания… Нет нужды комментировать сущность этих документов: они самообличают.
10.07.1923 – ЦИК СССР внес поправки в УК РСФСР.
В соответствии с ними в понятие «контрреволюционное преступление» и «вредительство» отныне включались не только деяния, но и умысел. «Презумпция невиновности» – это ещё не норма существующего права СССР20.
Чуть более полугода спустя, а именно 23.03.1924, при ОГПУ образовано Особое совещание для рассмотрения дел по «контрреволюционным