Фомичу, он живучий, – выдержит! Комбат доложил установленным сигналом о прохождении рубежа. Командир полка, так же, ответил сигналом, – выполнять, поставленные задачу.
Первый танковый батальон двинулся по своему маршруту. Вскоре лес поредел, дорога бежала по песчаной опушке леса. Справа, в утреннем тумане, простирался, поросший высокой травой луг, дальний край которого, терялся в предрассветных сумерках. Слева, за редкими соснами, угадывался песчаный взгорок, с большими деревьями наверху. Дорога, постепенно спускалась вниз, в широкую низину, покрытую белым, клубящимся туманом.
Внезапно, из поредевшей пелены, слева обозначилась свеженасыпанная дамба. Перед ней, достаточно глубокая, наполненная до половины водой, широкая траншея, с отвесными стенками. Дорога была перегорожена забором из сосновых жердей, на которой красовался знак «Проезд запрещен».
Ну, немцы, понарыли! Но даже в лесу всё сделали по правилам, и знака не пожалели! Вправо, в туман, уходила заросшая, слегка прикатанная колея. Центра низины не было видно в плотном тумане, и сереющей темноте. На противоположной стороне, из тумана вроде бы вновь выходила, заросшая травой, лента колеи и пряталась в лесу.
Остановившись, Ткачев внимательно изучил карту. Развилка, как развилка! Таких в каждом лесу сотни. За свежей дамбой должно быть поросшее травой озеро, с болотистыми берегами вокруг. От него насыпью и отгородились. На бугорке деревня, которую, как рассветёт, отсюда будет видно. Правая дорога проходит по низинке, и километра через два, вновь соединяется с левой, перегороженной. Нечего время терять! Надо ехать!
– Механик, направо, вперед!
Танк рванулся с места и углубился в клубящийся туман. Над землёй туман был ещё плотнее, механик-водитель, практически, ничего не видел перед собой, включил фару, и тут же выключил. Ткачев, тоже, пытался ему помочь, включив командирский прожектор, опустив его до упора вниз. Но мощный луч света не смог пробить плотную стену тумана, освещаемое прожектором белое покрывало становилось непроницаемым. Пришлось отказаться от этой затеи. С высоты танка комбат видел направление движения и подбадривал механика:
– Давай, чуть-чуть левее! Обороты! Не бойся, там дорога!
Механик послушно прибавил скорость, и перешел на третью передачу. Ткачев оглянулся, танки первой роты, спустившись с бугра, следом за ним ушли в туман. Мелькнув треугольным флажком на антенне, растаял в белой пелене танк командира второй роты. Кое-где над туманом, как длинноногие великаны, плыли фигуры командиров танков и качались штыри пятиметровых антенн.
– Как бы не столкнулись в тумане, не дай бог, кто-то встанет! – вслух подумал комбат.
– Вы мне говорите? Не расслышал, повторите! – внезапно, по внутренней связи послышался голос замполита.
Через мгновение, его ребристый шлем появился в люке заряжающего, следом выглядывало заспанное лицо Джахадзе. Сев на край люка, и осмотревшись по сторонам, Владимир Дмитриевич