все равно терять нечего. Сама не выйдешь, я зайду.
Недовольное бормотание на непонятном языке, шорох, стук и, наконец, голос старухи:
– Ну ладно! Хочешь – поговорим. Только потом пеняй на себя.
Снова постукивание, шорох. Потом шаркающие шаги к двери. Стукнул крючок – это старуха открыла дверь. Скрип – закрыла за собой. Потом шаги раздались из сеней.
– Посмотри, что там? – прошипел Лешка.
Сергей встал, сделал шаг к занавеске, отделяющей их закуток. Вдруг Лешка ухватил за руку.
– Стой!
– Что случилось?
– Кота поблизости нет?
– При чем тут кот?
– Да жуткий он какой-то. Мне кажется, он за нами следит.
Они прислушались. В комнате было тихо, только на улице раздавались голоса.
– Фиг с ним, с котом! – отмахнулся Сергей. – Разговор пропустим. Что, интересно, за дела тут творятся?
Он осторожно отодвинул занавеску. Комната пустая, кота не видно. В окне Сергей разглядел очертания стоявшей на крыльце старухи. Витька не заметил, тот либо сидел на ступеньках, либо стоял на земле. Разговор велся громко, каждое слово было отлично слышно.
– Ты зачем их к себе пустила?
– Нужны они мне.
– Для чего? – с подозрением спросил Витек.
– Много будешь знать, скоро состаришься.
– Э-эх, – тоскливо протянул Витек, – кабы мог я состарится. Жил бы, как нормальный человек.
– Хватит скулить. Поди выпей – полегчает, – посоветовала старуха.
Раздалось бульканье, похоже, Витек последовал совету. Но не ушел, а после небольшой паузы снова заговорил:
– Легчает-то на минуту, а потом… Ох, как вспомнишь, во что ты меня впутала, так хоть вой… Все ты, проклятая!
– А ты агнец невинный? Простачка-то из себя не строй, не выйдет! Забыл, что сам вытворял? Али напомнить?
– Это ты меня заставляла, – всхлипнул Витек.
– Сначала, да, заставляла. А потом ты сам во вкус вошел. Кровь человеческая, она-то вку-усная! – Старуха на этих словах причмокнула, и Сергея передернуло, настолько омерзительным получился звук. – Помнишь, небось?
– Помню, все помню, – завыл Витек. – Проклятая, ох, проклятая! – и после паузы: – Зачем к себе ребят зазвала?
– Ну, раз сам спросил – сам и слушай, – жестко бросила старуха. – Замену тебе готовлю. Стареть ты начал, видно, Хозяин твою кровь уже сосчитал. Смотри сюда!
Что-то зашелестело, и Витек завыл еще громче:
– Ох, и гадина же ты! Дурная кровь! Ведьма! Ведьма! – Он точно давился этим словом. – Ведьма!
– А ты не знал, что ведьма? Знал, голубчик, знал с самого начала! Сам захотел себе жизнь купить.
– Жизнь, – протянул Витек. – Как тогда в тридцать восьмом увидел тебя в лагере, так моя жизнь и кончилась.
– Кончилась, говоришь? А ведь тогда в ногах валялся, умолял спасти. Помнишь? «Хоть годочек пожить – все отдам», – передразнила она. – Я свое слово сдержала. Пожил. И не годочек, а поболе.
– Да кабы я знал, чем платить за это придется? Лучше б меня тогда в лагере забили до смерти! –