Ах, ну ещё добавочку подкину, на сон грядущий!.. – он поднялся к источающей божественный, если так можно сказать, аромат мясных котлет, сковородке… Мама улыбалась…
Сон
Колючий ветер в лицо. Высокая мокрая изумрудная трава под стройными жилистыми конскими ногами, блестящая чистыми каплями под степным жёстким половецким солнцем. Он шёл неудержимой рысью, пружиня сильными ногами в стременах, впереди небольшого войска. Красный плащ развевался сзади. Конусообразный золоченый княжеский шлем грозно увенчивал смуглое лицо. Стриженная на скандинавский манер чёрная борода горделиво обрамляла твердо сжатые смуглые скулы. Перевалив за косогор, князь увидел перед собой готовое к бою, идущее навстречу несметное воинство, подобно чёрной туче вдруг окружившей горизонты вокруг. Русское войско сзади заколебалось при виде превосходящих сил противника, сбавило ход.
– Половцы! – сказал кто-то сзади.
Он обернулся.
– За мной, порубим гадину! За Русь!
– За Русь! – вторило войско.
Резкий протяжный «вжик», выходящего из ножен, восторженно сияющего на солнце вострым лезвием княжеского меча. Грозный звук выходящих из ножен сотен мечей сзади.
Он не видел лиц ворогов. Лишь чёрную массу нечисти, подобно дракону, разбросавшую свои главы конными лавинами впереди. Его собственный конь летел галопом, закусив желтоватыми зубами удила, из яростно открытого рта которого летели брызги слюны. Вперёд. На встречу с противником, объявшим собой горизонты.
Князь врезался в ряды ворога, рубанул мечом по диагонали. Сверху вниз. Раздались крики ужаса. Тут же протянул мечом снизу вверх. Сно¬ва – брызги крови и хрипы. Он совсем не видел людей вокруг. Лишь искривлённые гримасами маски ворогов. Видя решительность своего бравого князя, русское воинство с криками: «Вперёд, за Мономахом!» бодро врезалось во вражескую тучу.
Окровавленный меч князя поднялся вверх и резко опустился вновь. Ещё одна половецкая голова покатилась по траве… Совсем ещё юная голова. Этому юноше едва ли исполнилось четырнадцать лет. Князь на миг остановился.
– Не смотри на него. Это лишь твой враг, – послышался голос откуда-то снизу. Князь посмотрел вниз, но ничего не увидел, кроме кровавого месива земли под копытами своего разгорячённого коня.
– Не щади врага, даже юного, от одного врага вырастет сто недругов в скором будущем. Проявление жалости – губительное проявление слабости, такова диалектика! – снова раздался голос с хрипотцой снизу.
Князь, застывший на миг, вновь врезался в самую вражескую гущу, не обращая более внимания на головы, которые он сек с остервенелой неистовостью.
Но тут на месте одной головы, как у Змея Горыныча, тут же выросло две, размножая число врагов. Он снова махнул мечом, зарождая новый удар сразу же, едва завершив первый, сливая их в единое молниеносное движение блестящего клинка. И ещё две головы упали на траву. Но и без того бесчисленный враг лишь размножался, подобно мифическому дракону с каждым ударом меча. И вот ворог