глаза, то поняла, что в домике тепло. Но темновато. Ребята прошлись по заброшенной деревне. В дома особо не лезли, но в сараях обнаружили много чего интересного. В частности, свечи, которые сейчас и горели в комнатке, которую мы заняли.
Мне выдали миску с едой и кружку с чаем. И как только я поела, то тут же угодила на военный совет, который устроили мальчишки.
– Мам, – высказывался Павел. – Я тебя все равно не понимаю. Если Рэму грозит опасность – надо ехать к дедушке. Он поможет.
– Меня предупредили, что это бессмысленно, – тяжело вздохнула я.
– Но бежать, бросив все… Это тоже как-то неправильно, – пожал плечами сын.
– Я думаю, вам стоит оставить меня здесь, а самим возвращаться, – вмешался Рэм. – Пусть вас укроют. А меня надо предоставить моей судьбе.
Я внимательно посмотрела на него. По возрасту ему было столько же, сколько и Паше. Но по ощущениям он был намного его старше. Взрослее. И печальнее.
Сын вопросительно смотрел на меня. Он склонялся к мысли согласиться с Рэмом. Тем более тот сам предложил… Я разумом и отчаянно бьющимся внутри инстинктом самосохранения понимала, что поступить подло – это выход. Это способ выжить. Не метаться по неизвестности самой. Не рисковать Пашей.
Но отчего-то я не могла. Может, потому, что помнила хрип и затухающее дыхание своего ребенка в той проклятой аварии. А потом его крик – крик заново родившегося человека.
– Нет. Мы никого нигде не оставим. Мы будем действовать по тому плану, который придумали в Питере.
– Тогда ознакомьте меня с ним, – пробурчал мой ребенок. – А то вы меня, как маленького, разводите. Сорвали с тренировки… а ведь ты, мама, знаешь, как для меня важен сейчас каждый день! У меня отбор в молодежную сборную на носу. А я тут с вами в какой-то дыре!
– Паш, выхода не было, – ответила я сыну.
– Это я уже понял. Но тогда уж рассказывайте все как есть, – приказал мой ребенок. – А то, мамочка, твои сказки о том, что это сын подруги, которая попала в больницу, а ее ребенку жить негде… Это просто унизительно…
Теперь мы переглянулись с Рэмом.
– Прошу прощения за обман, – сказал юный герцог, глядя на Пашку. – Моя мать обратилась за помощью к вашей только потому, что нам больше не к кому было идти. Я сожалею, что это подвергло ваши жизни опасности.
– И кто ты такой? Или надо обращаться на «вы»?
– Я – Геральд Аден Моэ, герцог Рэйм. Моя мать – правящая герцогиня Рэймская. Я ее единственный наследник. Несколько недель назад случилась попытка государственного переворота. Мой отец, консорт, погиб, но дал нам с матерью возможность покинуть дворец.
– Очешуеть, – выдохнул мой сын.
Интересно… Недовольно на него посмотрела не только я, но и Рэм.
– Да ладно вам, – пробурчал Паша.
– А если все же обратиться за помощью? – спросила я.
– Я не знаю, кому можно доверять. К тому же у меня приказ матери: скрываться. Она взяла на себя расследование – выясняет, кто пытался нас уничтожить. Кроме того, ей надо взять герцогство под свою руку. Как ни обидно звучит, у