гонец присваивает себе то, что везет, или в результате его недосмотра посылка потеряла свои свойства. Бронзовая пластинка изменилась? Изменилась… Да настолько, что стала убивать жрецов – так что его принесли в жертву по закону. И тут у меня возникает еще одна неприятная мысль…
– Какая?
– Жрецы не имеют права решать, кто может быть принесен в жертву, такое право дано только заказчику, получается, что каик нужен не жрецам, а кому-то еще.
– Глупость какая-то, – пробурчал я. – Этак скоро, по твоим словам, весь город будет желать моей смерти.
– Это еще почему? – поинтересовался Молот. – Не пойму…
– А кто испортил посылку? Кого отправляют за другой половиной?
– Да, – вздохнул Молот. – Давай лучше поспим, а то еще до чего-нибудь неприятного додумаемся.
Спать было неудобно – не то чтобы я привык к мягким перинам и теплым одеялам, совсем нет, сплю везде, где получается, и ночевки на сырой земле для меня не редкость, но тут уснуть не смог. Сначала долго не мог понять, что мне мешает, потом догадался – тишина. Здесь было так тихо, как никогда не бывает в городе. И эта тишина давила, заставляла усиленно вздыхать или ворочаться.
А еще в этой темноте казалось, что кто-то подкрадывается к тебе, следит, причем никого рядом не было. Я сразу понял: за нами наблюдают при помощи магии.
Это немного утешило, жрецы знают, где находимся, а значит, скоро придут и мы не умрем в этой жуткой пещере.
Не лучшее это место для смерти, умирать хорошо в лесу под голубым прозрачным небом с белыми хлопьями облаков, чтобы светило ярко-желтое солнце, кричали птицы и запахи зелени сплетались с твоим предсмертным дыханием.
С этими мыслями я и заснул, точнее, провалился в жуткую темную пропасть, на дне которой меня ждало что-то отвратительно скользкое и омерзительное. Спал недолго, показалось – всего пару минут.
– Слышишь? – тронул меня за плечо Молот.
Я прислушался, действительно, что-то двигалось там в темноте с тихим скрежещущим звуком, но это были не шаги, скорее шелест чешуек, который звучит при движении змеи.
Я потянулся к ножам и только тогда понял, что уже держу один в правой руке, когда вытащил и сам не заметил.
– Что это?
– Какой-то гад ползучий, если судить по звуку, – Мой друг вытащил дубинку и встал рядом. – Смотри, да не вперед, а назад.
Я оглянулся, стены хода заиграли светло-зелеными бликами, а потом оттуда вылезло нечто странное, походившее больше всего на гусеницу, именно ее жесткие волосики на брюхе издавали скребущий звук, соприкасаясь с камнем.
Мы замерли, не зная, что делать, гусеница занимала весь проход до потолка, у меня даже мелькнула мысль, что все эти ходы пробиты именно ею. Огромные фасеточные глаза уставились на нас, а костяные жвала угрожающе защелкали. А еще запах, жуткий, неприятный, словно миллиард змей собрали в одном месте.
Когда он ударил мне в нос, я зажмурился от отвращения и побежал, толкнув Молота перед собой. Не люблю змей и боюсь.
И как мы бежали!
Никогда