лет, выпрыгнула из машины и, не обращая внимания на протесты охраны, кинулась к ним и одарила Куллинейна легким поцелуем.
– Шалом, Джон! Как здорово, что ты вернулся!
Это была доктор Веред Бар-Эль, лучший в Израиле специалист по датировке глиняных черепков, и без ее помощи раскопки доктора Куллинейна могли бы и не дать результатов. У Веред была удивительная способность держать в памяти груды научных трудов, вышедших в XX веке. Если кто-нибудь вроде Куллинейна или Табари протягивал ей фрагмент глиняной посуды, осколок после домашней ссоры, состоявшейся семь тысяч лет назад, она обычно бросала на него взгляд и извлекала из своей удивительной памяти данные о таких же изделиях, найденных в Египте, Иерихоне или Бейт-Мирсиме. Археологи пяти стран прозвали ее «наш ходячий справочник», и она вызывала уважение тем, что, когда чего-то не знала, так об этом и говорила. Работать на раскопках с этой красивой женщиной с блестящими глазами было одно удовольствие. К тому же она была одним из первых ведущих специалистов, получивших образование в Израиле: когда в 1948 году образовалось государство, ей было всего семнадцать лет, и позднее она окончила Еврейский университет в Иерусалиме.
– Оставь груз там, где он есть, – сказала она с музыкальным ивритским акцентом. – Я прихватила двоих ребят из команды, и они посторожат его на разгрузке. А теперь поедем прямо на раскопки. Я просто изголодалась по работе.
Она усадила Куллинейна в джип и, умело орудуя баранкой, скоро вывела машину на древнюю дорогу из Акко в Цфат и дальше в Дамаск, столицу Сирии.
Когда они выбрались на древнюю дорогу – пять тысяч лет она служила главной артерией, по которой с востока на запад, в Геную и Венецию, текли дары Азии, – Куллинейн поймал себя на том, что плохо ориентируется.
– Не можешь на минутку остановить джип? – попросил он миссис Бар-Эль. – Прости, но если я запутаюсь с самого начала, то потом уже никогда не разберусь. – Он выпрыгнул из джипа, сверился с полевой картой и решительно повернулся в ту сторону, откуда они приехали. – К западу прямо передо мной лежит Акко и Средиземное море. Справа – замок крестоносцев Штаркенберг. Слева от меня – Иерусалим. За мной, то есть к востоку, – Галилейское море. Если мы и дальше будем двигаться в том направлении, куда нацелена машина, то попадем в Цфат, а дальше в Дамаск. Верно?
– Совершенно верно, – сказал Табари, но подумал, как странно, что на Святой земле человек должен ориентироваться, отвернувшись от Иерусалима.
На протяжении нескольких миль они обсуждали грядущие раскопки и обговаривали распределение обязанностей.
– Из Лондона прилетает великолепный фотограф, – заверил Куллинейн своих коллег. – Парень, который отлично отработал в Иерихоне. И архитектор у нас высшего класса. Из Пенсильванского университета. Я еще не видел, как работает девушка, которую ты выбрала в чертежницы. Справляется?
– Игаля Ядина в Хацоре она устраивала, – объяснила доктор Бар-Эль.
– О,