спрашивала она брата, отворачиваясь от него и глядя в окно кареты, чтобы не показать зарёванного лица. – Разве я уродина? Можно было хотя бы любезно разговаривать?
– Милая, дивная голубка, – Приэмм, чтобы придать теплоту словам, тронул локоть сестры, но она отстранилась, оставаясь одинокой в своём горе, – ты прекрасна, свежа, как первый подснежник. Я безоглядно влюбился бы, как только увидел тебя, не будь я братом.
Участие лишь сильнее огорчило отвергнутую девушку, плечи её задрожали, к всхлипам добавились поскуливания. Приэмму ничего не оставалось, как откинуться на спинку дивана и замолчать, разглядывая знакомые с детства холмы. Карета приближалась к дому.
Графиня Солоу, как только увидела сына и дочь, понурых, прячущих взгляд, не могла унять сердцебиения. Она хватала воздух, неестественно широко открывая рот, искала опору, ощупывая шаткий стол. Женщина сгоряча выплеснула на Приэмма упрёки, но затем спохватилась и утешила всех, прежде всего саму себя. Вечером за чаем со сладостями, которые главный повар герцога навязал в дорогу, семейство Солоу непринуждённо сплетничало о его светлости Эдуане.
Тогда и услышал граф о болезни ледяного сердца. Матушка рассказывала легенду о ведьме из-за гор, со вкусом смакуя подробности. Спохватившись, её милость потребовала сохранить тайну. Проклятье действовало только на аристократов, считалось, что болезнь можно накликать, если знаешь о ней. Болтать зря не надо.
Конечно, это были предрассудки. Передаваемая по секрету история ледяного сердца за две сотни лет обросла ритуалами и суевериями. Однако верно рассказывали её или нет, положение девушек и юношей из проклятого рода легче не становилось.
Окрик сюзерена отвлёк графа от размышлений.
– Приэмм! Смотри! Птица несёт добычу.
Граф поднял зрительную трубу.
– Не пойму, телёнок или баран, еле тащит.
Гигантские орланы селились на скалах в недоступных районах, в предгорьях появлялись редко, а сейчас птица подлетела почти к самому замку! Такого давно не случалось. Встревоженные путники следили за полётом хищника.
– Вот стервец, – сказал кто-то, – крестьян напугает.
– Да это человек! – вскричал Приэмм. – Он человека схватил!
Ещё две зрительные трубы взметнулись к небу. Орлан приближался, теперь можно разглядеть обессиленно повисшего в его когтях отрока.
– Цельсь! – приказал герцог. – Надо убить, повадится на людей охотиться и сородичей научит!
Воины взяли луки наизготовку.
– Он разобьётся, – негромко сказал Солоу.
– Кто?
– Человек, упав с такой высоты, разобьётся.
– Думаете, граф, мальчишка камням предпочтёт острый клюв орлана?
Выпущенные стрелы не попали в цель. Громм сам взялся за лук и первым выстрелом сразил хищника. Птица потеряла добычу, но держалась в воздухе. Ещё пять настигших её стрел прервали полёт.
– Найдите