пачку «Vogue Аroma».
– Сейчас идет совсем другой тренд, – изрекла Альбина, пуская клубы ванильного дыма. – В моде драйв. Экшн. На худой конец – фэнтези.
– Фэнтези?
– Ну, фантастика.
Фантастика? В воспаленном мозгу Антонины Борисовны промелькнули полузабытые воспоминания. Туманность Андромеды и медуза, наползающая на голубой горизонт.
– Но я не умею писать про звездолеты, – умоляюще воскликнула она.
– Какие еще звездолеты? – удивилась Альбина. – Вторая волна Гэллапа показала, что аудитория хочет читать эротику. А пятнадцать процентов – порнографию.
– Порнографию??
– Да, – агентесса захихикала и засунула в переполненную пепельницу еще один окурок, похожий на заморенного белого червячка. – Надо добавить в ваши романы откровенные сцены, дорогая! Это будет ошеломляющий успех!
Так, под натиском стервы-агентессы Антонина Борисовна сломалась. Сломалась настолько, что согласилась добавить в еще недописанный роман порнушки.
***
На следующий день Антонина Борисовна проснулась с больной головой и сухостью во рту. Первым воспоминанием о вчерашнем был вкус теплой японской водки.
С трудом сдерживая рвотные позывы, Антонина Борисовна доплелась до ванной и сунула голову под кран.
От холодной воды немного полегчало.
Писательница выпила стакан апельсинового сока, велела приходящей домработнице не греметь кастрюлями и заперлась в своем кабинете.
Накануне сюжет забуксовал в удачном месте. Эксцентричный миллиардер Рурк обманом завлек графиню Лилиан в свой яично-желтый ламборджини и повез на свою виллу в горах.
Постельная сцена входила в контекст, как нож в теплое сливочное масло.
Но, боже, как же безумно болела голова!
Монитор глумливо подмигивал, системный блок издевательски гудел, а каждый удар сердца отдавался набатным звоном в непривычной к алкоголю голове.
Антонина Борисовна задернула шторы, выпила таблетку аспирина и прилегла на диван в надежде хоть на секунду забыться и уйти от этого жестокого, жестокого, жестокого мира, в котором гнусные самцы соблазняют прекрасных женщин, а мерзкие официанты в кимоно, но со славянскими физиономиями, разбодяживают сакэ дешевым портвейном.
Прошло пять минут. Десять. Пятнадцать. Лекарство не действовало.
Антонина Борисовна застонала. Нет, сегодня она решительно не в состоянии писать. Не только бесстыдных сцен, но и вообще никаких. Но как же данное Альбине слово?
О-о-о, нет… За что??
Антонина Борисовна открыла опухшие глаза и снова села к компьютеру.
Что же должен сделать бразильский…
…или аргентинский? Фиг их тут всех упомнишь с такой-то головной болью!
миллиардер, чтобы поразить воображение графини?
О-о-о…
О-о-о!!! Он приказал своим чернокожим служанкам наполнить ванну
…до краев!
холодным
…непременно