последствия.
В половине восьмого вечера он шел по переулку, ведущему к Кледдегскому мосту, и направлялся в Ragged school – поиски еды за весь день у него не увенчались успехом. Если у Грипа не окажутся припрятанными корки хлеба, им придется обойтись без ужина. Такое случалось, впрочем, нередко, и рассчитывать есть ежедневно, да еще в назначенный час, было бы излишней роскошью. Что так делается у богатых, ничего не значит – средства им это позволяют.
«Но бедняк ест, когда может, а когда не может, то и совсем не ест!» – говорил Грип, привыкший утешаться философскими изречениями.
Шагах в двухстах от школы Малыш вдруг споткнулся и растянулся во всю длину. Нет, он не ушибся, но, падая, увидал какой-то предмет, о который, очевидно, и споткнулся и который теперь покатился вперед. Это была толстая бутыль, к счастью, не разбившаяся, иначе он мог бы сильно порезаться.
Ребенок, встав, начал оглядываться и нашел скоро бутылку, она была закупорена простой пробкой, которую, конечно, нетрудно было вынуть, что Малыш и сделал. Ему показалось, что бутылка была наполнена спиртом.
Значит, на этот раз можно было быть уверенным в хорошей встрече по возвращении в школу.
На улице не было ни души, никто не мог его заметить, а до школы оставалось не более двухсот шагов!
Но тут у него мелькнула мысль, которая, пожалуй, никогда не пришла бы в голову ни Каркеру, ни другим школьникам. Эта бутылка ему, Малышу, не принадлежала! Она не была ни подаянием, ни выброшенным по негодности предметом, а была кем-то потеряна. Конечно, ее владельца не так легко найти, но, во всяком случае, совесть не позволяла Малышу считать ее своей. Он сознавал это инстинктивно, так как никогда ни Торнпипп, ни О'Бодкинс не разъясняли ему, что значит быть честным. Но есть, к счастью, детские сердца, в которых понятия о честности зарождаются сами по себе.
Малыш, не зная, что делать, как поступить со своей находкой, решил посоветоваться с Грипом. Тот уж сумеет вернуть ее по принадлежности. Главное затруднение состояло в том, чтобы пронести бутылку на чердак, не возбудив внимания школьников, которые, конечно, и не подумают возвратить ее владельцу. Еще бы – водка!.. Ведь это не простая находка! За ночь в ней не останется и капли… Что же касается до Грипа, то в нем Малыш был уверен как в себе самом. Он не прикоснется к водке, спрячет бутылку в солому, а на другой день будет везде расспрашивать, чтобы узнать, чья она. Если понадобится, они будут ходить от дверей к дверям, наводя справка, так как это будет не выпрашивание милостыни. Малыш отправился домой, стараясь изо всех сил спрятать получше бутылку, которая все же порядочно выдавалась под его рубищем.
Но, как нарочно, когда он подошел к дверям приюта, вдруг выбежал Каркер и чуть не сшиб его с ног. Узнав Малыша и видя, что он один, Каркер схватил его, намереваясь отплатить ему за вмешательство Грипа на солтхилльском берегу.
Почувствовав бутылку под его лохмотьями, он грубо вырвал ее у него.
– А это что? – вскричал он.
– Это!.. Это не твое!
– Так твое,