детали стерлись, облик его расплылся, но боль не утихла.
От тоски у меня заболел живот, но я упорно старалась не обращать на это никакого внимания. Ведь моя мама как говорила? Не родная мама. Когда ее убили, я была слишком маленькой, чтобы ее запомнить. Моя приемная мама, Холли, говорила: «Если бы да кабы, во рту росли б грибы». Эту поговорку она вычитала в какой-то книге, и примерный ее смысл был таков: незачем тратить время на пустые мечты.
По крайней мере, я так поняла.
Не то что бы я не осознавала, до чего важна моя работа, мой долг. Я принадлежала к Ордену, разветвленной организации, обладавшей знанием, которое передавалось в семьях из поколения в поколение, а, следовательно, жизнь моя имела смысл в большей степени, чем чья бы то ни было.
По крайней мере, так мне говорили.
Каждый из нас был отмечен символом, обозначавшим принадлежность к Ордену, и татуировкой, которая представляла собой три переплетенные спирали, похожие на докельтский узор. У нас под ним были три прямые линии – принятый в Ордене символ свободы.
Свободы жить без страха. Свободы делать собственный выбор. Свободы добиваться своего.
У меня узор был вытатуирован возле тазовой кости. У всех членов Ордена татуировки располагались так, чтобы их не увидели ни эльфы, ни простые смертные.
То, что я делаю со своей жизнью, – важно. Это я понимала. Орден стал моей семьей. И я не жалела ни о чем из того, что мне приходилось делать и от чего отказываться. И пусть люди понятия не имели о том, чем мы в Ордене занимаемся, все же мои усилия не пропадали даром. Я спасала жизни.
И я могла быть отличным бойцом, когда мне того хотелось.
От этой мысли я расплылась в улыбке.
Я перекинула рюкзак через плечо, схватила пустой стаканчик из-под кофе и вскочила на ноги. Пора приниматься за дело.
Эльф, которого я заметила у бара на Бурбон-стрит, напомнил мне Дэрила Диксона из «Ходячих мертвецов». Даже убивать жалко.
На нем была застегнутая на все пуговицы обтрепанная по краям желтовато-коричневая рубашка с отрезанными по плечи рукавами и джинсы, вылинявшие на коленях добела. От него веяло здоровой сексуальностью простого парня из захолустья, и торчавшие во все стороны нечесаные космы только усиливали это впечатление. Но серебристая кожа и заостренные уши напрочь разрушали образ деревенщины.
Эльф переходил из бара в бар на Бурбон-стрит и очень походил на туриста, поскольку из каждого заведения вываливался с новой бутылкой. Говорят, человеческий алкоголь на эльфов не действует, а вот от паслёна, растения, ядовитого для людей, эльфы пьянеют.
Понаблюдав за эльфом часок и перевидав в его руках немало бутылок, я начала подозревать, что в каждом из баров, куда он заходил, тоже сидел эльф, поскольку к тому времени, когда мой новый знакомец добрел до ресторана «Гамбо Шоп» на Бурбон-стрит, шатался он, будто упился вусмерть.
Я решила при случае непременно позвонить Дэвиду Фаустину, главе новоорлеанского подразделения Ордена, и поинтересоваться, не доводилось ли ему слышать,