Марина почувствовала, а потом и увидела, что Толя больше не держит ее за руку. Он лежит, раскинувшись, в траве у крыльца – со ступенек скатился, может быть, – а она так и сидит на верхней ступеньке, прислонившись к резному столбику, на котором держится навес.
Она встала с трудом: ноги совсем онемели. Толя в то же мгновение вскочил, как пружиной подброшенный. Будто почувствовал, что она проснулась.
– Что?! – вскрикнул он.
– Иди в дом, – проговорила она.
И, не глядя на него больше, ушла в дом сама.
Марина не помнила, как сняла с себя мокрое платье, сбросила тапки, тоже мокрые. Уснула она мгновенно, хотя кашель уже начинал ворочаться у нее в груди, рваться из горла…
Глава 10
Когда Марина проснулась, голова у нее раскалывалась от болезненного жара, грудь давило изнутри. Толя сидел на стуле рядом с высоким надувным матрасом, который по-прежнему служил им кроватью. В сумерках его лицо было таким белым, как будто всю кровь выкачали из него.
– Маринушка… – проговорил он, увидев, что она открыла глаза. – Прости ты меня, а?
Она попыталась ответить, но горло завалило так, что из него донесся только противный свист.
Толя выглядел совершенно трезвым. Сколько же она проспала?
– Плохо тебе? – В его голосе прозвучало отчаяние. – Простыла?
– Д-да… – с трудом выдавила из себя Марина.
У нее не было сейчас ни малейшего желания выяснять отношения. Просто сил на это не было.
– Я тебе ромашку заварил, – сказал он. – В термосе. Сейчас принесу.
От бронхита – а похоже, что бронхит у нее и начинается, – ромашка не поможет. Но выпить горячего хотелось, и Марина кивнула.
Когда Толя переливал отвар из термоса в чашку, руки у него слегка дрожали. Но это было единственное, что напоминало о вчерашнем вечере. Или уже о позавчерашнем?
– Сколько я спала? – прохрипела Марина.
В ту же секунду ее сотряс кашель. Она пролила бы отвар, если бы Толя сразу же не взял чашку у нее из рук.
– Десять часов сейчас, – сказал он. – Десять вечера.
Летаргический сон какой-то. Видимо, стресс оказался сильным. Стыдно. Собственной инфантильности стыдно. Увидела пьяного, ах, ужас какой. Встань и уйди – что тебя с ним связывает?
Но встать прямо сейчас она не могла. Да и Толя сейчас, к счастью, был трезв. Необъяснимым образом, кстати.
Марина выпила отвар до дна. Дышать и говорить стало легче. Толя сразу это заметил, хотя она еще не произнесла ни слова.
– Легче тебе, – сказал он. – Так ты спи опять. И совсем здоровая проснешься.
– От ромашки?
Марина пожала плечами и только теперь заметила, что они у нее голые. Да, вчера еле платье ведь сняла, а ночную рубашку надеть не смогла уже. Она подтянула одеяло повыше. Толя заметил этот жест и вздохнул.
– Не простишь, значит, – сказал он. – И правильно. Я и сам себя не прощу.
Ей не хотелось такого разговора. В его голосе звучало