полях наполнил сердце теплотой веры, какой я не ощущал до тех пор. Тогда я познал Бога»7.
Однако Александр не мог, кажется, найти успокоения в какой-либо определенной религии: мы видим его в общении то с масонами, то с немецкими мистиками, то с английскими квакерами, то с русскими сектантами, то, наконец, со злобным и фанатичным архимандритом Фотием, которого он тайком принимает у себя во дворце.
В первое послевоенное время Александр еще не оставлял своих конституционных симпатий и планов. Он настоял, чтобы восстановленный на французском престоле Людовик XVIII дал Франции конституционную хартию. Сам он даровал либеральную, по тем временам, конституцию присоединенному в 1815 г. к России Царству Польскому. В 1818 г. царь заявил о своем намерении даровать «либеральные учреждения» всем странам, находящимся под его властью, и тогда же поручил Н.Н. Новосильцеву составить проект конституции для России. Проект был составлен, но не приведен в исполнение. В 1820 г. после волнений в Семеновском полку и революционных движений в Западной и Южной Европе Александр окончательно оставил конституционные планы и погрузился, с одной стороны, в европейские дела, а с другой – одновременно в мистику и в шагистику. Мрачная и тусклая фигура гатчинского капрала Аракчеева окончательно заслонила от России некогда светлый облик Александра Благословенного. Он окончил свои дни в далеком Таганроге в полном моральном отчуждении от русского общества и атмосфере всеобщего разочарования и недовольства, а то и прямой враждебности. Александр умер в Таганроге 19 ноября 1825 г. Возникла легенда, что он не умер тогда, но тайком перебрался в Сибирь, где доживал свою жизнь под именем старца Федора Кузьмича.
Оценка личности и характера Александра I вызывала резкие споры и противоречия как у его современников, так и в исторической литературе. Современники начали с обожания «нашего ангела» и кончили планами цареубийства, чтобы избавить Россию от «жестокого и бессмысленного деспота», как писал декабрист Якушкин. Историки не раз пытались объяснить противоречивый характер Александра. И многие не признали в нем ничего ни сложного, ни загадочного: просто он – актер, «игрок», который ни в чем не был искренним, а движущей силой его поступков было будто бы лишь тщеславие и погоня за популярностью.
Такое толкование характера и политики Александра представляется мне слишком простым, а главное, оно не соответствует фактам. Александр, действительно, был очень хорошим актером – особенно на сцене внешней политики. Но имеем ли мы право утверждать, что все хорошие актеры были в жизни шуты и обманщики? Многие его решения и поступки в важных вопросах вели не к росту его популярности, а к ее падению, чего он, как умный человек, не мог не видеть.
Его антипатия к крепостному праву, хотя бы только на словах, не могла способствовать популярности у окружавшего его крепостнического дворянства, а крестьяне о ней, разумеется, ничего не знали. Его союз с Наполеоном в 1807 г. вызвал резкое недовольство в обществе. Когда