с кофе были зажаты в руках или стояли на столе. На большой белой доске в глубине зала еще можно было разглядеть следы событий, которыми занимались другие команды Пастеровского института: заражение Pseudomonas aeruginosa в университетском госпитальном центре Клермон-Феррана, поломка рентгеновского аппарата в больнице Лиона, заболевание в яслях, вызванное употреблением апельсинового сока…
Это импровизированное совещание в понедельник утром не предвещало ничего хорошего. Амандина и Жоан сидели рядом в конце стола. Лица закрытые, встревоженные, в ожидании информации. Молодая женщина поделилась с коллегой сведениями от знакомого Фонга из ВОЗ. Жоан выразил свое изумление, проведя ладонями по обе стороны пробора, и сказал только: «Горячо».
Жакоб включил эпидиаскоп, присоединив к нему экран своего ноутбука. Появились окрашенные фиолетовым сферы на небесно-голубом фоне. Они были, казалось, увенчаны темной короной, окруженной тысячами волосков. В центре можно было различить маленькие прозрачные пузырьки. Амандина узнала вирус гриппа, похожий на мягкого морского ежа, в котором не было ничего симпатичного.
– Все сказанное здесь должно остаться в этих стенах. Министерство здравоохранения, ИЭН и высокие инстанции требуют от нас полной секретности. Пресса рано или поздно узнает о лебедях, но это не должно исходить от нас. Разумеется, никто из вас не вправе сообщать журналистам что бы то ни было без моего разрешения.
Он обвел присутствующих взглядом. Его голубые глаза, маленькие и круглые, глубоко сидели в глазницах под выступающим лбом. Всякий раз, когда Амандина его видела, ей вспоминался большой муравьед. Она всегда думала, что мозг у него, должно быть, значительно больше среднего, при таком размере и странной форме черепной коробки, на которой росли редкие светлые волосы.
– Стало быть, как вы все знаете, мы обнаружили в пятницу трех мертвых лебедей в парке Маркантер. Амандина и Жоан взяли пробы совместно с ветеринарными службами.
Он нажал кнопку. По экрану поплыли мертвые птицы разных видов.
– Между четвергом и десятью часами вечера воскресенья еще сорок семь перелетных птиц были найдены мертвыми в разных заповедниках Европы. Дикие лебеди, гуси, серые журавли…
По группе пробежал шепоток. Амандина с коллегой озабоченно переглянулись. Значит, отмечены новые случаи после письма знакомого из ВОЗ. Почти полсотни перелетных птиц, разных видов, в разных местах… Это было уже много.
– При таком значительном количестве и обширной географии есть, по всей вероятности, еще десятки, если не сотни птиц, которых не обнаружили или о которых не сообщили, оставшихся на лоне природы, – продолжал Жакоб.
Шеф указал на экран, где снова был увеличенный вирус. Потом он перевел взгляд на молодую женщину лет тридцати в белом халате, с волосами цвета воронова крыла и стрижкой каре. Она нервно теребила свой стаканчик, сжав губы.
– Анализ проб, взятых в Маркантере, делала Северина. Северина?
Северина Карайоль встала. Маленькая, плотно сбитая, скромная женщина. Она работала в Центре