А. бессмысленными на том основании, что в них нарушаются требования особой «логической грамматики». В качестве последней Б. Рассел предложил теорию типов, выводящую своеобразную иерархию рассматриваемых объектов: предметов, свойств предметов, свойств свойств предметов и т. д.» [162, c. 18, 19].
Но возможен и более фундаментальный путь выявления и решения А. – апорий – и т. п. реальных противоречий человека как потребителя с интересами его же в системе Жизни, т. е. как живого и творческого существа. Это, по-видимому, самое фундаментальное противоречие эпохи, из которого вытекают многие другие, в т. ч. и логического типа А. и апорий.
Выход видится в осознанном сдвиге акцентов с потребления на творчество человеком себя как живого и творческого существа. На этой основе и таким человеком должны быть решены самые фундаментальные и не только фундаментальные проблемы современности, включая А.
Антитезис (от гр. antithesis – противоположение) – «суждение, противоречащее тезису некоторого построенного доказательства» [162, c. 21].
Их соединение – синтез: так трактует А. диалектическая логика. В формальной логике «А. используется в косвенном доказательстве тезиса: мы обосновываем ложность А. и, опираясь на закон исключенного третьего, гласящий, что из двух противоположных суждений одно обязательно истинно, тем самым доказываем истинность противоречащего ему суждения – тезиса» [162, c. 21]. Живая логика опирается преимущественно на первое из них (диалектическое), – стремясь к снятию излишнего обострения различия в противоречие. Особую роль А. играет при построении прогноза: за тезис берется логика самой жизни, в т. ч. и интуитивная логика Востока, за А. – диалектика-логика-гносеология Запада, и тогда приближением к их гармоничному синтезу будет неклассическая, «органическая логика» России и Евразии в целом. Или сильно упрощая: прошлое=тезис, настоящее=А., будущее – их гармоничный синтез живой логикой.
«Антиутопия» – идейное течение современной общественной мысли на Западе, которое в противоположность утопии отрицает возможность достижения социальных идеалов и установления справедливого общественного строя, а также, как правило, исходит из убеждения, что любые попытки воплотить в жизнь справедливый общественный строй сопровождаются катастрофическими последствиями… Переход от третирования проектов преобразования общества к страху перед перспективой их претворения в жизнь был лаконично сформулирован Н. А. Бердяевым: «Утопии выглядят гораздо более осуществимыми, чем в это верили прежде. И ныне перед нами стоит вопрос, терзающий нас совсем иначе: как избежать их окончательного осуществления?» (О. Хаксли приводит это высказывание в качестве эпиграфа к своей А., см. «The Brave New World», L., 1958, [541, c. 5]).
Подобная установка стала лейтмотивом всей последующей антиутопической тенденции в буржуазной общественной мысли ХХ в., согласно которой утопия является насилием над действительностью, над человеческой