биологи искусственно мечтают про живой
белок,
А филологи все время выясняют, кто такой
был Блок.›
Мы все в себе наследственность несем,
Но ведь обидно, до каких же пор так?
Так много наших ген и хромосом
‹Испорчено в пробирках и ретортах!›
Биологи – у них переполох,
Их итальянцы малость обскакали:
Пока ‹они› у нас растят белок —
Уж те зародыш пестуют в стакане.
‹Математики все голову ломают, как замять
грехи,
Кибернетики машины заставляют сочинять
стихи,
А биологи искусственно мечтают про живой
белок,
А филологи все время выясняют, кто такой
был Блок.›
Реже, меньше ноют раны:
Четверть века – срок большой, —
Но в виски, как в барабаны,
Бьется память, рвется в бой…
Москвичи писали письма,
Что Москвы врагу не взять.
Наконец разобрались мы,
Что назад уже нельзя.
Нашу почту почтальоны
Доставляли через час, —
Слишком быстро – лучше б годы
Эти письма шли от нас!
Мы как женщин боя ждали,
Врывшись в землю и снега, —
И виновных не искали,
Кроме общего врага.
И не находили места —
Ну скорее, хоть в штыки! —
Отступавшие от Бреста
И сибирские полки.
Ждали часа, ждали мига
Наступленья столько дней! —
Чтоб потом писали в книгах:
«Беспримерно, по своей…»
По своей громадной вере,
По желанью отомстить,
По таким своим потерям,
Что ни вспомнить, ни забыть.
Кто остался с похоронной —
Прочитал: «Ваш муж, наш друг…»
Долго будут по вагонам —
Кто без ног, а кто без рук.
Чем и как, с каких позиций
Оправдаешь тот поход —
Почему мы от границы
Шли назад, а не вперед?
Может быть, считать маневром
(Был в истории такой), —
Только лучше б в сорок первом
Нам не драться под Москвой!
… Помогите, хоть немного,
Оторвите от жены!
Дай вам бог поверить в бога —
Если это бог войны!
Хоть нас в наш век ничем не удивить,
Но к этому мы были не готовы, —
Дельфины научились говорить!
И первой фразой было: «Люди, что вы!»
Ученые схватились за главы,
Воскликнули: «А ну-ка, повторите!»
И снова то же: «Люди, что же вы!»
И дальше: «Люди, что же вы творите!
Вам скоро не пожать своих плодов.
Ну, мы найдем какое избавленье… —
Но ведь у вас есть зуб на муравьев,
И комары у вас на подозренье…»
Сам Лилли в воду спрятал все концы,
Но в прессе – крик про мрачные карти‹ны›,
Что есть