звучит оскорбительнее. Ты работать будешь сегодня? Мы уже скоро из города выедем.
– А она разве вернется? Ведь по закону…
То есть у меня есть шанс не вернуться домой?!
– Вот по закону и вернется. Я уже все посмотрел. Хватит ее пугать, делом займись наконец.
– Вела, посмотри на меня!
Что-то не хочется.
– Велочка, будь благоразумна! Тут сейчас такая дорога начнется – я бы сам вместо тебя поспал.
– Что?
Я все-таки поворачиваюсь к нему.
– Подъем, подъем!
Из тяжелой дремы меня вырывает смутно знакомый, жизнерадостный голос. С трудом разлепляю веки, чтобы увидеть скалящегося во все тридцать два зуба Карима.
– Приехали!
Мозги с трудом включаются. Я чувствую, как справа сильно веет холодом. Давид уже вышел из машины и держит дверь открытой для меня. Медленно переползаю по сиденью, неловко путаясь в полах пальто. Мне тут же подают руку.
Сзади слышится смех:
– Ты такая забавная! Теперь я понял, что значит сравнение с мореным тараканом.
Очень хочется сказать что-нибудь гадкое в ответ, но в горле пересохло.
– У вас есть платок? – интересуется Давид, когда я, выбравшись из автомобиля, наклоняюсь за сумкой.
– Какой платок? – приходится все-таки напрячься и выдавить из себя слова.
– Носовой. Или салфетки, – перечисляет парень.
– Нет.
– Тогда сумку можете оставить здесь.
– И зачем мне может понадобиться платок?
Он вытаскивает из нагрудного кармана пиджака свой (интересно, ему правда не холодно в такой мороз) и протягивает мне.
– Пригодится.
Приходится взять. После чего меня вновь берут под руку и ведут по направлению к какому-то зданию – то ли старой усадьбе, то ли летнему лагерю образца какого-нибудь древнего года. Даже не знала, что у нас за городом сохранились и вообще есть подобные постройки.
Фасад хорошо освещается фонарями, расставленными по периметру дома. Судя по высоте и расстоянию между верхними и нижними окнами, потолки там должны быть высоченные. Возле широкого крыльца в рядок компактно стоят четыре внедорожника, такие же, как тот, на котором приехали мы. С трудом протиснувшись между машинами, мы поднимаемся по лестнице к огромным двойным дверям из массива темного дерева. Я мельком гляжу на ближайшее окно. Его наличники сделаны из такой же старой сплошь усеянной резьбой древесины. Господи, сколько же лет этому дому?
Когда мы входим, петли даже не скрипят. Я думала, нам придется подняться по лестнице на освещенный второй этаж, но Давид направляет меня прямо, к проему, завешанному портьерой.
После полутемного коридора свет в комнате неприятно ударяет по глазам. Проморгавшись, я рассматриваю обстановку. В центре, боком к входу, стоит стул, вокруг него в уютный полукруг выстроены два кресла и диван. Среднюю часть правой стены занимает камин и дымоход, рядом расположилась тахта. Стена, что по левую руку, от пола до потолка закрыта стеллажом с книгами, чуть ближе к окну