последнюю шкуру с человека сдерёшь.
А потом, вдруг, накатит – вы рассмеётесь, не поверите! – сочувствие, жалость, раскаяние. Рад помочь несчастному, последнее готов из себя выложить. Так и бежишь по жизни, по запутанной дорожке – где сквозь светлое, но больше – сквозь тёмное, мрак, как в дыму и угаре.
Но отбегался, всё! Оборвалась жизнь моя! Как же так: оступился, упал виском на угол стола – и погиб в расцвете! Над тобою горькие слёзы, безутешные вопли родных.
Привезли в морг, выпотрошили как рыбу и привязали бирку к ноге.
Лежишь опустошённым бледным трупом на ледяной полке среди таких же, как ты, окаменевших, источающих запах тлена людей. Вроде бы ты – и не ты. Мысли мои где-то вне тела моего витают, сами понимаете – ужасные мысли. Ах, если бы мог, завыл на весь мир от безысходной, безумной тоски!
Но вы знаете, одна удивительная особенность: вспоминая те крохи добра, что оставил я после себя там, в жизни, мне становилось легче…
Пришли люди, и моему перекошенному лицу, на котором застыла безобразная гримаса, придали мирное, покойное выражение. Приодели в чёрный костюм, надушенный крепко одеколоном. Лакированный гроб, с любезно распахнутой верхней крышкой, терпеливо поджидал меня, как мой люксовый автомобиль, чтобы затем отправиться в последний путь, до могилы, навсегда, в землю… Боже!
Внезапно в воздухе слева разверзлась мрачная чёрная пропасть с багровыми отблесками и криками ужаса, и оттуда появился мерзкий Чёрт. Вы бы только видели его! Дикий страх объял меня!
Зато сразу справа вспыхнул золотистый радостный свет, и в нём засиял Ангел. Дружелюбно улыбаясь, он подошёл ко мне и бережно взял светлую часть моей личности. Чёрт, с гадливой ухмылкой, отвратительно хрюкнув, когтём лапы небрежно подцепил мой гнилой остаток и поволок его. Напоследок молча глянув друг на друга, они исчезли: Ангел – в Рай, Чёрт – в Ад.
Таким образом моя противоречивая, распавшаяся личность оказалась одновременно и в Раю, и в Аду.
Вы думаете, так не бывает? Возможно… и это я вижу последний, свой гаснущий сон мертвеца.
Деятель и Жо-О
– Горькая правда и сладкая ложь – две неразлучные сёстры истины, – улыбнулся Деятель и втоптал своего друга в грязь.
Зал рукоплескал Деятелю.
Он отвечал залу воздушными поцелуями.
Зал боготворил его.
Деятель надменно объявил:
– Я вам открою тайну философии чуда. Вы станете свидетелями рождения истины! – Рот его разъехался в презрительной улыбке. – Вы столько лет меня прославляете, носите на руках, восторгаетесь мною! А меня всегда удивляло: за что? Удивляло потому, что я всегда вам только обещал, но ничего из обещанного не выполнял. Даже, более того, обдирал вас до последней нитки. Я всегда вас всех презирал, но терпел, как полезных насекомых. Вы меня слышите? Вы слышите, как я смеюсь в ваши ослиные, доверчивые рожи: ха, ха, ха! Вы, рабы, чем больше я вас угнетаю,