делать?
Пожаловаться ее начальнику.
Кто он?
Ах, да. Он.
Ладно, простим.
– Скажи, Тиффани, ты не боишься ходить вечерами по городу в таких коротких юбках?
– А я не хожу.
Остановилась. Наконец-то. Повернулась, ожидая следующих вопросов.
И они последовали.
– Не ходишь? Что же ты делаешь, летаешь?
– Да, – легко согласилась Тиффани и улыбнулась как солнышком озарилась. Такие улыбки называют обезоруживающими – за них можно простить любое озорство. Даже дерзость. – Я ведьма в черном колпаке, летаю на помеле. Потому ко мне злые люди не приближаются.
– Ха-ха! Это на Хэллоуин. А каждый день?
– Днем в Лос Анджелесе нестрашно. А вечером по улицам не хожу. Я осторожная. С работы – в машину и домой.
– Что-то не верится. – Марку понравилась ее легкая манера разговаривать. Ее улыбка. Шутки. Естественность. Всё. – Каждый вечер торопишься домой, даже в клуб по дороге не заглянешь?
– Нет. Я вообще несовременная. Ночные клубы не посещаю. Алкоголь не пью. Кокаин не употребляю. Сериалы по MTV не смотрю. Люблю старую поп-музыку и обожаю танцевать самбу. Ту самую, бразильскую, с карнавала в Рио-де-Жанейро. Вот такую.
Тиффани быстренько сбросила перчатки и, подпевая себе, прошлась танцевальным шагом, покрутила бедрами и сделала пару волнообразных, очень двусмысленных движений, которые делают стриптизерши у шеста.
Хорошо, что она вовремя остановилась – в легких Марка произошел перебой с воздухом, горячая волна ударила в лицо. Отошел к окну, прислонил лоб к холодному стеклу. Интересно, что прячется за ее спонтанностью – простота или провокация?
– У тебя здорово получается, – хрипло выдавил он. Повернулся, поставил руки в бока показать – держит ситуацию под контролем. Хотя сам не был до конца уверен. – Я еще в прошлый раз заметил. Умеешь красиво танцевать…
– Тяжелыми наркотиками тоже не увлекаюсь. Героин, метамфетамин – не для меня, – сказала она, не отвечая на его реплику и как бы продолжая собственный рассказ. – Вот смотрите.
Подошла, протянула левую руку, вывернула внутренней стороной. Машинально он взял ее снизу за локоть, провел пальцами по коже на сгибе – ощущалась нежной, теплой и гладкой. Действительно, следов от уколов нет. Но что за неожиданный жест! Доверчивый, почти интимный. Он же не просил доказательств… Странная девушка.
Или наоборот?
В нашем перевернутом мире нормальность стала приниматься за странность.
Все-таки – что у нее на уме?
Да ничего особенного. Хватит строить из себя психа.
27.
Вблизи глаза ее яснее, насыщеннее, не зыбкий туман, а два горных озера – глубоких, непрозрачных. Какую тайну они хранят? Какие они при дневном свете?
Марк сжал ее руку, прогладил от кисти до плеча и далее до шеи – рука упругая и слегка дрожит. Ее дрожь передалась ему.
– У тебя есть друг? – полюбопытствовал.
– Нет.
– Невозможно