по берегам вытянутого подковой озера казался все более густым и темным, даже кромешным. Воды самого озера тоже выглядели темными и гладкими, как тонированное стекло. Громко, сильно всплескивала рыба, пуская круги, и туман тянулся по воде чуть заметной дымкой. Природа вокруг жила своей, лесной и неспешной жизнью, не обращая на них никакого внимания. Теперь, когда смеркалось, это особенно ощущалось.
Оранжевый вертолет, застывший неподалеку от берега, выглядел здесь неуместно, как апельсин с праздничного стола, брошенный на пыльной дороге. Они все выглядели здесь неуместно, среди этой дикой, углубленной в себя природы.
Да, похоже, спасать их никто не торопился…
Ну и ладно! Даже – ладушки, плеснулся в голове алкоголь. Костер, спирт, тушенка – что еще нужно человеку, если разобраться? Человеку, который упал на вертолете прямо в тайгу и остался живым, пожалуй, больше ничего не нужно. Только есть тушенку, пить спирт и смотреть на огонь, ощущая себя живым… Что в очередной раз свидетельствует о том, что потребности человека, в общем, невелики, это возможности к придумыванию оных у него безграничны. Мысль не бог весть какая новая, философская – постольку поскольку, но – тем не менее. По крайней мере, мысль, расслабленно думал Саша, чувствуя, как спирт приятно шумит в голове…
Словом, все было хорошо, пока не начался разбор полетов. Тут бесшабашный Васька сразу перестал выглядеть командором.
– И все-таки, Василий Иванович, где мы находимся? – строго спросил Самородов.
– Чего-чего? – спросил Васька.
– Находимся, говорю, где?
– Это в каком смысле?
– В смысле территориально! – в нос уточнил Самородов.
Понять действительно было непросто. Нос у администратора распух, как перезрелая слива, налился одновременно красным и фиолетовым, играя оттенками. Голос стал гундосым, как при сильной простуде, а язык, без помощи органов дыхания, безжалостно зажевывал все согласные. При выражении собственной значимости и персональной важности для государства в целом, сохранившемся на полном лице, это выглядело даже карикатурно. Словно спивающийся комик взялся за роль короля в трагедии, отметил Саша.
Неприятный тип. Саша не любил таких, руководящих и уверенных во всем, как гвозди, вбиваемые в деревянную стену.
– Да, мне тоже хотелось бы знать, – сказала Ирка.
– Мне, например, тоже интересно, – подтвердила сдобная тетя Женя в мятой, но все равно бравой форме мичмана.
– Женчина, а мине нет, да?! – возмутился Ачик Робертович.
– Я полагаю, это всех интересует, – мягко подытожил широкоплечий Федор.
Васька, он же Василий Иванович, картинно вздохнул и закатил глаза к небу. Похоже, это надо было понимать, как тоску вольного сокола среди бескрылых и приземленных пернатых домашнего птичника. Какая разница, где находимся, если небо больше недоступно к полету?!
Все так и поняли. Но не одобрили.
– Так где же