себе нехорошо отзываться о людях другой нации (плохо.) Но теперь что-то сломалось. Вспоминая, как (этот) горец сзади подбегает к сыну, сбивает его с ног и начинает яростно махать ногами по лежащему, сын хватается за бок, пытается встать, а тот разбегается и снова пинает, видя, что тот уже лежит пластом. Да разве человек он? Откуда-то добавилось сил и энергии, быстрым шагом, почти бегом, направилась к (его) месту его работы, моля всех Богов, чтобы он оказался на месте. Не зашла, а ворвалась, тот стоял за прилавком и с кем-то говорил по телефону. Видимо, ему её (ему) кто-то показал, и он начал, как следователь, что-то мямлить про соболезнования…
– Заткнись?, животное, – очень громко и чётко произнесла, глядя ему в глаза.
– Ты кому это так сказала, – на «ты» и как своей подружке начал он орать ей в ответ.
– А ведь ты, действительно, животное, – уже спокойным голосом продолжила она и, понимая, что всё это бесполезно и бессмысленно, развернулась и пошла на выход. Остановилась на мгновение и спросила:
– А у вас это принято, на человека только сзади нападать?
Уже находясь дома в который раз ругала себя за то, что поддалась (на) эмоциям и пошла посмотреть на того, кто это сделал. Да вот только материнские слёзы и боль сильнее разума, и это даже, наверное, хорошо, что увидела его здесь, чем на суде. Именно здесь выплеснула всю злость и ненависть, один на один, глаза в глаза, а не в присутствии посторонних зевак.
Пытаясь отвлечься, включила телевизор и, как назло, главная новость – (о) шумная свадьба кавказцев в столице. Со стрельбой в воздух и танцами. И в очередной раз бессилие или нежелание сотрудников внутренних дел задержать наглецов. Сделав, якобы раскаянные лица на камеру, те садятся в машины и спокойно уезжают. Она была далеко неглупым человеком, и эта новость вновь заставила её задуматься. Почему, показывая их у себя на Родине, они… заботливые и добрые сыновья, очень набожные, хозяйственные и трудолюбивые. А приезжая сюда, ничего этого не видно. Пьют, курят, сбиваясь в стаи, бродят по городу и постоянно, как где-то драка, они её активные участники. Так, где всё-таки они настоящие, здесь или там, рядом с домом? Сильно запала ей в голову эта мысль, с ней она и уснула.
Из дома она теперь выходила очень редко, только по надобности. Отключила домашний телефон, дверной звонок, а у мобильника – звук. Раз в два-три дня брала его в руки, просматривала, кто звонил, и если это были близкие люди, перезванивала сама. Да и сами разговоры эти были короткими. По-военному отвечала, что жива, что всё у неё в порядке и, сославшись на недомогание, (ложила) выключала трубку.
В этот день с самого раннего утра отправилась она за хлебом. И уже когда вышла из магазина, увидела приближающегося к ней соседа-пенсионера, безобидного и тихого алкоголика. Она, как и многие её соседи, выручала его мелочью, когда тому не хватало на бутылку. По привычке стала доставать кошелёк, но он остановил её.