Антон Чехов

Рассказы. Повести. 1888-1891


Скачать книгу

была, другой дорогой поехали. Эка, как ты свою пальтишку измял! Достанется тебе от дяденьки!

      Егорушка вгляделся в мраморное лицо говорившего и вспомнил, что это Дениска.

      – Дяденька и о. Христофор теперь в номере, – продолжал Дениска, – чай пьют. Пойдем!

      И он повел Егорушку к большому двухэтажному корпусу, темному и хмурому, похожему на N – ское богоугодное заведение. Пройдя сени, темную лестницу и длинный, узкий коридор, Егорушка и Дениска вошли в маленький номерок, в котором, действительно, за чайным столом сидели Иван Иваныч и о. Христофор. Увидев мальчика, оба старика изобразили на лицах удивление и радость.

      – А-а, Егор Никола-аич! – пропел о. Христофор. – Господин Ломоносов!

      – А, господа дворяне! – сказал Кузьмичов. – Милости просим.

      Егорушка снял пальто, поцеловал руку дяде и о. Христофору и сел за стол.

      – Ну, как доехал, puer bone[[4]]? – засыпал его о. Христофор вопросами, наливая ему чаю и, по обыкновению, лучезарно улыбаясь. – Небось надоело? И не дай бог на обозе или на волах ехать! Едешь, едешь, прости господи, взглянешь вперед, а степь всё такая ж протяженно-сложенная, как и была: конца краю не видать! Не езда, а чистое поношение. Что ж ты чаю не пьешь? Пей! А мы без тебя тут, пока ты с обозом тащился, все дела под орех разделали. Слава богу! Продали шерсть Черепахину и так, как дай бог всякому… Хорошо попользовались.

      При первом взгляде на своих Егорушка почувствовал непреодолимую потребность жаловаться. Он не слушал о. Христофора и придумывал, с чего бы начать и на что особенно пожаловаться. Но голос о. Христофора, казавшийся неприятным и резким, мешал ему сосредоточиться и путал его мысли. Не посидев и пяти минут, он встал из-за стола, пошел к дивану и лег.

      – Вот-те на! – удивился о. Христофор. – А как же чай?

      Придумывая, на что бы такое пожаловаться, Егорушка припал лбом к стене дивана и вдруг зарыдал.

      – Вот-те на! – повторил о. Христофор, поднимаясь и идя к дивану. – Георгий, что с тобой? Что ты плачешь?

      – Я… я болен! – проговорил Егорушка.

      – Болен? – смутился о. Христофор. – Вот это уж и нехорошо, брат… Разве можно в дороге болеть? Ай, ай, какой ты, брат… а?

      Он приложил руку к Егорушкиной голове, потрогал щеку и сказал:

      – Да, голова горячая… Это ты, должно быть, простудился или чего-нибудь покушал… Ты бога призывай.

      – Хинины ему дать… – сказал смущенно Иван Иваныч.

      – Нет, ему бы чего-нибудь горяченького покушать… Георгий, хочешь супчику? А?

      – Не… не хочу… – ответил Егорушка.

      – Тебя знобит, что ли?

      – Прежде знобило, а теперь… теперь жар. У меня всё тело болит…

      Иван Иваныч подошел к дивану, потрогал Егорушку за голову, смущенно крякнул и вернулся к столу.

      – Вот что, ты раздевайся и ложись спать, – сказал о. Христофор, – тебе выспаться надо.

      Он помог Егорушке раздеться, дал ему подушку и укрыл его одеялом, а поверх одеяла пальтом Ивана Иваныча, затем отошел на цыпочках