Она кричала, бегала по комнате, рвала на себе платье, билась головой об стену и, наконец, обессиленная упала на ковер, усыпанный обрывками батиста, кружев, измятых лент, ощипанных цветов. Сицилия, ее преданная камеристка, которая служила ей с самых первых дней ее супружества, по опыту знала, какие меры принимать в подобных случаях. Она подняла ее и отнесла на кровать, затем омыла лицо графини розовой водой, положила на лоб компресс и дала успокоительных капель.
Молодая женщина отдалась в ее распоряжение, полный упадок сил сменил безумное возбуждение. Мало-помалу она успокоилась и заснула тяжелым сном, который продолжался несколько часов.
Ни к завтраку, ни к обеду графиня не появлялась. Танкред хотел войти к ней, но Сицилия не пустила его.
За обедом мальчик сообщил о своей неудавшейся попытке навестить мать. Готфрид тотчас понял причину этой болезни, но так как граф ничего на это не сказал и не упомянул об их вчерашнем разговоре, то и Веренфельс промолчал и поспешил уйти со своим воспитанником к себе.
Наблюдая, несколько рассеянно, за своим учеником, который готовил уроки, молодой человек предался раздумью. Необходимость оставить дом, где он рассчитывал найти спокойную, надежную пристань, сильно смущала его. Вместе с тем его преследовал образ Габриелы, мысль, что эта женщина втайне любит его, неотвязно приходила ему на ум.
Он уловил накануне пламенный предательский взгляд, обращенный к нему. Но он отгонял от себя подобное предположение, припоминая лишь дерзкие, презрительные слова, которыми она осыпала его.
Извинение
Было часов около восьми, когда лакей пришел доложить Готфриду, что кто-то желает с ним говорить и просит его выйти в коридор. Молодой человек встал несколько удивленный и им овладело чувство неудовольствия, когда он увидел, что его ожидала Сицилия, камеристка графини.
– Извините, что я беспокою вас, господин Веренфельс, – сказала она, видимо смущенная, – но графиня прислала меня просить вас прийти к ней на минуту по делу.
Веренфельс сдвинул брови.
– К сожалению, я не могу исполнить требования графини, и у нас с ней нет никакого дела, насколько мне известно. Но если ей угодно будет прислать мне сказать, какое это дело, то я к ее услугам.
Сицилия не двигалась с места и в волнении крутила край своего передника.
– Господин Веренфельс, – сказала она вдруг, понижая голос, – прошу вас, не усложняйте еще более того, что и так очень сложно, и не отказывайтесь от коротких переговоров, которые избавят всех от больших неприятностей. Позволяю себе сказать вам, что сегодня утром была страшная сцена из-за вас между барином и барыней. Старый граф бывает подчас очень жестким.
Готфрид понял, что графиня решилась извиниться перед ним по требованию графа. Это ставило молодого человека в тяжелое положение, но мог ли он, несмотря на свое к тому отвращение, отказаться от этого свидания?
– Хорошо, я иду.
Камеристка попросила его подождать в маленькой зале; затем, приподняв портьеру, сказала:
– Пожалуйте,