говорить: он его меняет беспрестанно, подобно самому морю, но чаще всего это – просто морской дед. Об его странностях знает его дочь Идофея – дочь не особенно почтительная, но зато ласковая для пловцов. Такова же и Левкофея, тоже морская богиня, некогда обиженная женщина Ино…Кое-где в Элладе справляются вакхические таинства в ее честь, но в Аттике она более известна из Гомера как добрая спасительница Одиссея.
Затем – кто испытывал неотразимость морских чар в ясный день, когда и солнце играет, и волна тихо плещет, и неудержимо хочется окунуться в эту голубую гладь, – тот знает тоже морское божество Главка (т. е. «голубого»). Есть еще другая тоска, роковая – когда тебя после долгой борьбы уже залили волны, и твои руки опустились, и в ушах звенит томный призыв к успокаивающей смерти. Это поют Сирены на далекой пустынной скале, среди бушующих валов; не дай бог никому услышать их песнь!
И, наконец, третья стихия – небо. Зовут его Ураном, но это имя не возбуждает в нас религиозного чувства. Богословы говорят, что его некогда выделила из себя предвечная мать-Земля, что он стал ее оплодотворяющим началом, произведшим с ней Титанов и Титанид, что под конец ей стало тесно от собственных порождений и по ее просьбе младший из Титанов, Кронос, лишил своего родителя его оплодотворяющей силы – таков был первородный грех у небожителей. Для нас эти домыслы необязательны; несомненный владыка неба – это Зевс, сын Кроноса (т. е. «вершающего»). Его сущность далеко не исчерпывается его значением, как бога природы, НО здесь идет речь только о Зевсе-«тучегонителе», собирающем грозу на омраченном небе, о Зевсе-«громовержце», бросающем свой огненный перун на выступы земли, в высокие деревья и здания, во все слишком высокое, к вящему назиданию для смертных. Его прежде всего должно ублажать молитвой и жертвой… Жертвой! Но как? Небо – не земля и не море, его не коснется дарящая рука. Да, мы были бы вечно разобщены с царем эфира, если бы друг человечества, титан Прометей, не принес нам тайно небесного огня. Огонь стремится обратно в свою небесную обитель, он возносится к ней в виде летучего дыма – пусть же он унесет с собой и дым, и чад нашей жертвы. Огненная жертва – настоящая дань небесным богам.
В божественном небе божественны и его обитатели, и прежде всего, конечно, его великие светила, Гелий-Солнце и Селена-Пуна, О природе Гелия общепринятых убеждений нет. Многие думают и поныне, что это – божественный юноша, разъезжающий на золотой колеснице по небесной «тверди», и что тот ослепительный свет, который мы видим – именно сияние ее кузова. Загадкой является, как это он, заходя на западе, поднимается с востока; раньше думали, что он ночью совершает переезд обратно на восток по кругосветной реке-Океану, но теперь достаточно удостоверено, что он вместе с прочими светилами погружается под горизонт и во время нашей ночи освещает обитель блаженных на отвращенном от нас облике нашей земли. Когда-то Анаксагор нас учил, что Гелий – раскаленный шар, огромный, величиной с Пелопоннес. Это тогда