шаги улепетывавшего неприятеля.
Катенька быстро поднялась, но Кекин удержал ее – он не любил, когда его прерывали, и нахмурился.
Девушка осталась. Глаза у ней расширились, и лицо побледнело. О, она отлично знала, что ее ждет впереди, – этот деревянный чурбан задушил ее одними своими разглагольствованиями! И какое самодовольство: он вперед уже прощает ее… Да ведь это не жизнь, а какая-то насмешка, и она все-таки должна быть его женой, потому что другого выхода нет.
– Все понимать – все прощать, – продолжал Кекин. – Это сказала умнейшая женщина.
Раздавшийся в передней звонок заставил Катеньку вздрогнуть, и она слышала, как дети всей гурьбой бросились через гостиную. Это, наверно, был Тихменев, – он приходил к ним именно в это время. Конечно, он, потому что дети шумят как сумасшедшие.
– Я сейчас, Владимир Евгеньич… – проговорила Катенька, торопливо поднимаясь с места.
Кекин только пожевал губами и посмотрел на нее через очки злыми, остановившимися глазами. «Я понимаю…» – мелькнуло в этом взгляде. Девушке стоило большого труда, чтобы не выбежать из гостиной навстречу гостю.
– Комбинация сидит с невестой… – кричал в передней детский голос. – Он про любовь говорит…
Катенька остановилась на полдороге, точно ее ударили. «За что? – стучало у ней в голове. – Ах, все злые, все…» Она быстро повернулась и пошла назад в гостиную, когда из передней показался Тихменев.
II
– Аркадий Борисыч!.. Аркадий Борисыч… – кричали дети на все голоса, хватая гостя за руки, за фалды серой визитки и забегая вперед.
– А где папахен? – спрашивал он грудным тенором, отбиваясь от облепившей его детворы. – И мутерхен тоже дома?..
Невысокого роста, с широкой грудью и курчавой головой, Тихменев выглядел настоящим молодцом. Едва опушенное русой бородкой бледное лицо нравилось всем, и только серые большие глаза смотрели немного жестоко. Он одевался с рассчитанной небрежностью, как человек, готовившийся «посвятить себя сцене». Пока Тихменев служил в акцизе и пожинал дешевые успехи на любительской сцене, по чиновничьим вечеринкам и особенно в кружке скучавших провинциальных дам. Его находили интересным – чего же больше? Тихменев везде был желанным гостем и ухаживал за всеми женщинами. Единственным его недостатком – людей без недостатков, как известно, не существует – было то, что он был женат на гимназической подруге Катеньки и, как семейный человек, терял много в глазах мамаш и дочек.
У Вициных он чувствовал себя как дома и без всякого доклада отправился из гостиной в столовую, а оттуда в кабинет к папахену, то есть к самому Вицину.
– А, вертопрах, здравствуй!.. – встретил его старик с остриженной под гребенку седой головой. – Ну, что можешь сказать в свое оправдание?
– Не виновен, доктор, но заслуживаю снисхождения… – бойко ответил Тихменев, усаживаясь в кресло. – Хотел повидать Катеньку, жена ей поклон посылает, да эта комбинация у ней завелась…
Оба