плахи блеснул перед внутренним взором закручинившегося боярина.
– Что ж с тобой делать! – Он схватился за голову и вдруг шмякнулся по-турецки прямо перед Котом.
Сзади охнули и загомонили:
– Петя! Куда?
– Окстись!
– Порвет!
Кот уставился на опрометчивого боярина янтарными глазищами. Эх и страшная тварюга! С пса сторожевого ростом. Шерсть гуще коврового ворса. Усы длинны, как стебли лука-порея. Зрачки черней ужиной шкуры.
Из растопыренной лапы беззвучно выдвинулся кинжальной остроты коготь.
Морозов сглотнул. Но отступать было поздно.
– Эх, пропадать, так со сказочкой! – с бесстрашием отчаяния заявил он. – Раз ты, батюшка, молчишь, слушай мои побасенки!
Он хрипло откашлялся и начал, зажмурившись, чтобы не видеть гнутого орлиного когтя:
– Жил старик со своею старухой у самого синего моря! Они жили в ветхой землянке тридцать лет и три года. Раз вышел старик на берег и закинул в море свой невод…
– Не вышел на берег, а сел в лодку, – хрипловато поправил кто-то. – И не невод забросил, а удочку.
Морозов осторожно приоткрыл глаза.
Позади боярина встало ошеломленное молчание: казалось, попятишься – и врежешься в его упругую стену.
– В лодку? – переспросил Морозов, таращась на Кота.
Зверь солидно кивнул.
– Сам врать люблю, грешен, – певуче сказал он. – А другим не дозволяю. Уж берешься рассказывать, так говори правду.
И он пронзительно глянул на Морозова. В зрачках его бедный боярин узрел обещание лютой смерти, по сравнению с которой плаха показалась бы милостью.
– П-пустил раз Иван-Царевич к-каленую стрелу, – начал он, заикаясь, – и прилетела она к лягушке на б-болото…
Кот издал короткое рассерженное шипение. Рассказчик поперхнулся на полуслове.
– Не стрелу, а топор, – хмуро буркнул Кот. – Не к лягушке, а к старушке. И не Иван-Царевич, а юный студиозус, помрачившийся духом от крайней нужды и чрезмерной рефлексии. Все вранье! Давай другую!
В круглых глазах сверкнула молния.
– В третий раз пришел невод с золотою рыбкой! – пролепетал боярин, позабыв от страха все сказки, кроме «Рыбака и рыбки». – Отпусти, говорит, меня, старче! Исполню любое твое желание!
– Чушь собачья! – Кот повысил голос.
Морозов дрогнул и вжал голову в плечи.
Зверь встал на четыре лапы, выгнул спину и прошелся перед боярином туда-сюда, охаживая себя по бокам пушистым хвостом. Видно было, что он сильно недоволен.
– По-твоему, вот такая малюсенькая рыбешка может любое желание выполнить?
Он устремил на Морозова негодующий взгляд.
Как ни был перепуган боярин, он углядел, в чем его спасение. Кота явно раздирали противоречивые чувства. Сам он сказок рассказывать не желал. Однако не мог вытерпеть, когда их перевирал кто-то другой.
– Не знаю я правды, батюшка, – виновато признался Морозов. – Что, не может?
Негодующее фырканье было ему