она вновь поймала меня. – Он торчит на наркотиках. Скорее всего, он испортил что-то, когда ложился обратно. Он убил их, а потом мы спасли его. И никаким адмиралом он быть не может. Он даже не эвагардец.
– Очень даже да, – возразил я, поморщившись.
– Заткнитесь! На корабле больше никого не было. Мы трое этого не делали, значит, остается он.
Аргументация Дейлани была довольно шаткой, но при нынешних обстоятельствах девушку можно было понять. Салмагард продолжала закрывать меня собой. Она хорошо знала, какие кары будут грозить ей, если она поднимет руку на офицера, и потому защищала меня исключительно своим собственным телом. Руки же она держала крепко сцепленными за спиной.
Нилс смотрел на меня. Он тоже был полон подозрений, но они у него были обращены в другую сторону. А Дейлани глядела на рядового Салмагард, как на вражеского воина.
– Кому, – бросила она, сверкая глазами, – из военнослужащих имперских вооруженных сил придет в голову путешествовать без форменной одежды?
– Очевидно – этому человеку, – почти безмятежно отозвалась Салмагард. От ее мягкого музыкального голоса даже моя боль слегка утихла.
– Оу… – жалобно выдохнул я.
– Заткнись! – рявкнула Дейлани.
– Нет, это ты заткнись, – откликнулся я, все так же лежа на полу. За спиной Салмагард.
Нилс не знал, что делать. Было ясно, что Салмагард не собиралась отступать, а в таком случае, если кровяное давление у Дейлани подскочило бы еще выше, на корабле неизбежно оказались бы уже три трупа. Я никак не мог обвинить девушку в том, что у нее возникли проблемы в отношениях со мной, но сейчас было необходимо переключить ее мысли на более серьезные дела.
– Не знаю… – сказал Нилс. – Разговаривает он вроде как офицер.
– А ты разговариваешь вроде как мужчина, – огрызнулась Дейлани.
Нилс открыл было рот, чтобы сказать что-нибудь едкое в ответ, но вспомнил, что она старше по званию, и вместо этого обратился ко мне.
– Сэр?.. – вопросительно произнес он.
– Что? – простонал я и, вновь вытянувшись на палубе, закрыл глаза. Дейлани привела меня в чувство ударом, который заставил работать сердце. Теперь же моя насыщенная химией кровь текла по сосудам немного энергичнее, чем требовалось для хорошего самочувствия. У меня кружилась голова.
И болели ребра.
– Кто вы такой на самом деле? Я не был в таком недоумении с тех самых пор, как ганрайцы развязали эту чертову войну.
– Мое имя ничего вам не скажет, – ответил я.
– Значит, вы сознаетесь, что вы не эвагардец? – с ошалелым видом осведомился он.
– Я эвагардец…
– Ничего подобного. Вы говорите как ганрайец. Как ганрайец из столицы, – вновь перебила меня Дейлани, осеклась и задумалась. Как тут не задуматься, когда ганрайской столицы больше не существовало.
Но мне ее задумчивость не нравилась. Она уже выдвинула пару диких предположений, и я тревожился по поводу того, к чему ее перевозбужденные мозги могли бы прийти