обставленном кабинете, откинувшись на спинку кожаного кресла. Его густые темные и достаточно длинные волосы были взъерошены – как и четыре года назад. Но он как будто стал красивее. В те далекие дни Тео казался ей похожим на бога, со своим поджарым, мускулистым телом. Одного взгляда было достаточно, чтобы увидеть скрытую в нем силу. Белоснежная рубашка обрисовывала его плечи, восхитительную грудь и – Холли не забыла – подтянутый живот. Он выглядел внушительно, а клокотавшая внутри ярость только подчеркивала его непохожесть на других и яснее любых слов предупреждала, насколько опасным противником он может быть. Холли снова себя возненавидела.
За то, что сделала. Точнее, за то, что сказала. За тот хаос, в который превратился ее необдуманный поспешный брак с этим человеком, и за унылую пустоту, образовавшуюся в душе после разрыва. В ней жило теперь только одно чувство – всепоглощающее, горькое сожаление. Оно было ощутимым, липким и так сжимало горло, что становилось тяжело дышать. Холли даже казалось, что когда-нибудь она задохнется.
При взгляде на Тео ей захотелось податься вперед, дотронуться до экрана и ощутить тепло его гладкой оливковой кожи. Захотелось провести пальцами по его густым волосам, слегка завивающимся на концах, что всегда заставляло ее глупеть от желания. Захотелось прижаться к его полным, творящим чудеса губам, почувствовать их солоноватый вкус и ощутить почти болезненное желание утолить жестокий чувственный голод.
Но путь к этому извилист и труден – в этом сомневаться не приходилось. Путь к Тео наверняка обнажит старые раны и заставит их кровоточить. А это значит – снова пережить боль. Однако жить так невыносимо. Необходимо что-то предпринять.
Холли казалось, что она знает, как тяжело ей придется, но так было, пока она не увидела Тео. Хотя его образ был жив в ее памяти все эти годы, эффект от общения вживую был подобен удару в живот.
Его лицо, хотя и на экране, ослепило ее так же, как и в первый раз. Это произошло в небольшом ресторане на Санторини. Она неспешно пила кофе после обеда, не догадываясь, что ее жизнь вот-вот круто переменится. Он присел рядом с ней.
Мужчина из грез, ставший явью, – опасный, сексуальный…
– Холли!
Его низкий, нетерпеливый голос проник в ее мысли. Тело женщины ожило, задрожало. Она порадовалась, что Тео не может видеть ее реакцию, последовавшую автоматически, независимо от ее воли. Холли безотчетно сдвинула колени и поджала пальцы ног. Но самым тревожным было то, что в ней мгновенно вспыхнула искорка безумной надежды на то, что все можно исправить, вспыхнула вопреки холодному голосу здравого смысла.
– У меня нет времени, – между тем продолжал Тео. – Но даже если оно и было, мне нечего тебе сказать.
Его губы слегка скривились в подобии улыбки без тепла, но даже она не уменьшила его привлекательности. Как раз наоборот.
Как соблазнительна была мысль забыться, разорвать внутренние цепи и сказать наконец всю правду, пусть даже он не поверит ни одному слову. За эти годы Холли использовала все доступные ей средства,