приключилось за последнюю пятилетку, и успокоилась…. Подумаешь, всего лишь очередная неудача. И почему-то от этой мысли ей сразу стало легче. По-настоящему легче.
Она ничего не сказала водителю, а спокойно доехала до обещанного ей дома. Он оказался даже ещё восхитительней, чем на фотографии. Одинокий, на лесной опушке в сельской глухомани – всего пара домов в округе, словно сошел с иллюстраций старинной сказки. Хотя, возможно, это лишь видение жителя бурлящего мегаполиса. По стенам тенью элементаля, рукой природы, желающей поглотить их в своем череве, поднимался плющ, а за домом разросся давно запущенный сад. Слева среди могучих деревьев пряталась уютная беседка, увитая покрасневшим диким виноградом. Адель буквально умирала от желания засесть в ней с ноутбуком и написать пролог к своей книге. Она бросила туда вещи, словно застолбив это место, и отправилась в живописный и по виду очень традиционной паб под названием «Труба и лошадь», который видела еще из окна такси. Топать, конечно, пришлось немало – миль пять, но место и вправду оказалось чудесным, пронизанным духом старины. Говорят, владелец прикормил оленей, и теперь они бесстрашно приходили сюда, но Адель за время, проведенное здесь, видела ну разве что диких лошадей, которых из-за низкого роста все называли «пони».
Внутри почти никого не было. Двое за стойкой и престарелая пара, занимавшая с достоинством столик. Поразмыслив, Адель стала третьей у бара, заказав Глен Элгин – прославленный местный скотч. Словоохотливый бармен, половину слов которого она не понимала, тут же расспросил ее, кто такая и откуда, но несколько странно среагировал на саму суть проблемы. Отошел даже…. Адель почувствовала некоторую неловкость, окончательно смирившись с перспективой заночевать прямо в беседке с сумкой вместо подушки, ведь мало ли когда хозяину дома взбредет в голову вернуться. По туманным словам риэлтора ей показалось, что фигура владельца весьма загадочна, и ожидать можно всего, что угодно. А ночи-то здесь вряд ли теплые….
Подав второй Глен Элгин бармен, видимо, осмелел или собрался наконец с мыслями, чтобы заговорщически кивнуть вправо, где на достаточном расстоянии друг от друга сидели двое мужчин. Он шепнул ей что-то типа: «Спроси старика», но по виду оба не доходили до указанной градации, хотя кто знает этих шотландцев….
Допив вторую порцию, Адель подошла к сидящему ближе и, чувствуя себя при этом полной идиоткой, спросила:
– Старик?
Но тот лишь смерил ее насмешливым взглядом и кивнул на соседа, укрепив во мнении, что «старик» – прозвище. А к нему так не хотелось подходить…. Он показался ей персонажем из древних легенд, у которого боги в наказание отобрали всё, что тот имел. Человек выглядел злым, мрачным и бесконечно уставшим. Груз проблем на его плечах едва не ломал хребет. Он походил на потасканного рокера в глубокой депрессии. Будто всё уже попробовал, и осталась лишь смерть. Последний деликатес. Рядом с ним к барной стойке была прислонена трость с золотым набалдашником – слишком изысканная