не может подняться…
– А это не люди, это альдыге, слуги наши, они и охранять будут!
– А нам это зачем? Этих слуг содержать между прочим надо! Кормить, одевать, жильё предоставить, зарплату, наконец! Откажись, отправь обратно!
– Санья, это невозможно! Альдыге нельзя отправить, их не надо кормить, платить им деньги тоже не надо! Они всегда есть, всегда рядом будут, вот только на камлании, ещё на похоронах их можно видеть, а потом нет!
– Не понял, это сейчас ты о чем?
– Да вот о них! – Николай махнул рукой, в сторону поднимающихся по склону людей.
Это были «лиловые». Те же самые носильщики на похоронах отца.
Они, молча, подошли к нам, подняли наши рюкзаки, двое стали по бокам, один на некотором расстоянии сзади.
– Все, нам пора, идем к людям, они ждут.
И мы, сопровождаемые «лиловыми» слугами, стали спускаться в долину.
Только сейчас я ощутил чудовищную усталость. Болела давняя рана на голове, ныли шрамы на груди, и давала о себе знать раненая нога.
Но когда мы вышли из-за поворота, все болячки разом прошли: такого скопления людей на поляне я ещё не видел. Люди, лошади и автомобили смешались в пеструю, подвижную как ртуть, толпу. Почти по всей поляне виднелись юрты, палатки, какие-то шатры.
Дымились костры, на которых были подвешаны котлы, рядами стояли столы, которые ломились от обилия еды и напитков. При нашем появлении раздались такие крики ликования, что с ближайших тополей сорвалась стая ворон и заметалась над поляной, своими криками внося еще больший хаос.
– Колян, нас прям, как Гагарина встречают! – изумился я.
– Нет, нас встречают как великих шаманов! – Николай был невозмутим, – Сегодня мы будем отдыхать, а завтра людей будет ещё больше – мы проведем первое камлание.
– Да ты меня просто рассмешил! Какой из меня шаман?! Да ещё на камлании?
– Не волнуйся, когда принесут твой бырик-улы, ты все сможешь…
– Ты хочешь сказать, что и для меня сделана такая шапка, этот самый бырик-улы?
– Да, завтра её тебе принесут альдыге, утром, а в обед мы будем камлать.
– Александр! Александр! – махала мне рукой Татьяна.
Я направился к ней, однако, один из моих «лиловых» преградил мне путь. Я попытался отодвинуть его рукой, но словно наткнулся на стену. Мой телохранитель обладал чудовищной силой.
– Санья, нельзя, нас не пустят к людям, завтра после камлания увидишь Таню.
– Мы что заключенные? Или арестанты? – возмутился я.
– Нет, это табу, обычай такой, завтра, завтра, сейчас поедим и спать будем!
– А этот, что? – указал я на «лилового». – Ты же говорил – слуги…
– Завтра, завтра они исчезнут, и мы их перестанем видеть, но они будут рядом, будут служить нам.
Охраняемые слугами или конвоирами, мы прошли по коридору из ликующего народа к небольшому, срубленному из бревен дому.
– Вот, это кажан айыл, по-нашему будет, если на русском, то – деревянная юрта, здесь мы будем отдыхать, заходи…
Внутри