Историмор, или Трепанация памяти. Битвы за правду о ГУЛАГе, депортациях, войне и Холокосте. Павел Полян

случаях идти в суды. Такие случаи единичны, но даже поражения в судах оборачиваются изменениями в архивах к лучшему. Так, после встречи в суде Георгия Рамазашвили и ЦАМО (чем не битва Давида и Голиафа?) этому ведомственному архиву пришлось сбросить шкуру мастодонта и взять равнение на государственные. А до суда ты не мог пользоваться ноутбуком и должен был показывать уполномоченным девушкам, тетушками и бабушкам свою заветную тетрадку, чтобы они проверяли, что это ты там записал и нет ли там чего-то такого, чего тебе не то что знать, а и читать не надо. И еще много прочих вещей, которые делали работу там унизительной и малопродуктивной.

      Может быть, это наивно, но мне кажется, что многие элементарные вещи могли бы легко и цивилизованно решаться именно судами. При всем скепсисе, которого заслуживает басманное судоговорение, вертикаль российских судов восходит к Кремлю все же не повсеместно, и правовое поле местами скорее существует, чем отсутствует, то есть оно имеет форму архипелага, а не материка.

      Суды не будут делать под козырек Комитету «Победа» и прочим эманациям и ипостасям коллективного ГлавПУРа. Имеет значение и статус истца: существенно, если туда будут обращаться не индивидуальные читатели архивов или историки, хотя бы и с именем, а их группы. «Идеальный», с точки зрения защиты интересов, истец – это некая условная Ассоциация читателей архивов (организация крайне целесообразная, но, увы, не существующая). В таком случае это будет игра почти на равных, а самое главное – на нейтральной территории. В противном же случае, то есть на своем поле, ГлавПУРовская линия легко побеждает. И то: если надо, ворота передвинут, и если захотят, будут одиннадцатиметровый бить с семи метров. Но, перенесись этот спор в суд, им было бы уже не так легко.