оставаться служить. Он в первый же раз, как будет управлять за графа, начнет непременно преследовать меня.
Владимир Иваныч (с некоторым вниманием). Но что такое, собственно, у вас с ним вышло?.. Я до сих пор не знаю хорошенько!..
Шуберский (скромно потупляя глаза). Я в одном фельетоне моем написал про Алексея Николаича!.. Тогда, может быть, вы изволите помнить дело это по Калишинскому акционерному обществу.
Владимир Иваныч (с большим уже вниманием). Ну-с?
Шуберский (с тем же скромным видом). А у меня в этом обществе зять, муж сестры моей, служил…
Владимир Иваныч (еще с большим вниманием). Ну?
Шуберский. Он как-то приходит к нам и рассказывает: «Ваш, говорит, Андашевский взял с нашей компании триста тысяч акциями».
Владимир Иваныч (покраснев даже в лице от удовольствия). Стало быть, это не утка газетная была?
Шуберский. Какая же газетная утка? Зять мой с управляющим компанией и возил к нему эти акции, и не на дом, а на квартиру к его любовнице.
Владимир Иваныч. Это к Марье Сергеевне Сониной?
Шуберский. К ней именно!.. Алексей Николаич у ней в гостиной и принял эти акции: сначала сосчитал их очень аккуратно, а потом просил Марью Сергеевну положить их на время в свою шифоньерку.
Владимир Иваныч. И вы все это описали?
Шуберский. Почти; но главным образом я провел в статье ту мысль, что как выгодно бывает иногда акционерным обществам открывать бесплатную подписку влиятельным лицам, и в пример тому указал на Калишинское акционерное общество и будто бы некоего господина Подстегина…
Владимир Иваныч. И что же, по поводу этого фельетона Андашевский имел с вами объяснение?
Шуберский. Очень большое!.. Именем графа призывал меня к себе и спрашивал: кто это писал? Я сказал, что я. Он спросил: про кого это писано, и кто именно господин Подстегин? Я отвечал, что лицо это совершенно вымышленное. Он, однако, не поверил тому и начал меня теснить, так что если бы вы не взяли меня к себе, то я службу должен был бы оставить.
Владимир Иваныч. Я теперь припоминаю: он мне тогда выговаривал, зачем я вас взял к себе!.. Да вы садитесь, пожалуйста!.. Что ж вы стоите?
Шуберский садится и принимает не столь уже подобострастный вид.
(Продолжает с важностью.) И рассказывал так, что когда вы сделались фельетонистом газеты, то беспрестанно стали являться к нему и просить себе наград и повышений, но он, не находя вас заслуживающим того, отказывал вам, – тогда вы написали на него этот пасквиль…
Шуберский (с несколько вспыхнувшим лицом). Нет-с, я не пасквиль на него писал, а передал действительно случившийся факт!
Владимир Иваныч. А зять ваш, скажите, может подтвердить этот факт?.. Имеет какое-нибудь юридическое доказательство на него?
Шуберский. Зять мой не станет подтверждать этого факта, потому что он до сих пор служит в том же обществе, и от этой службы зависит весь его кусок хлеба; но всего лучше факт этот может подтвердить Марья Сергеевна Сонина.
Владимир Иваныч. Вона! Поднимет Марья Сергеевна руку на своего возлюбленного!..
Шуберский.