Учение о выживании. Лууле Виилма

виду и по поступкам они похожи на детей, но по натуре им свойственна зрелость, благодаря которой они сохранили жизненную философию, так или иначе лежащую в основе и западной философии. У подобных детских душ форма и содержание находятся в относительном равновесии. Они такие, какие они есть, и жизнь их безмятежна, как у детей. Что же в этом плохого? Детская душа – это не синоним ребенка. Свойственная населению восточных и развивающихся стран многодетность доказывает, что они не дети. Являя собой детские души, они при всей их молодости в настоящей жизни достаточно зрелы для того, чтобы их любовь приносила такие плоды.

      Этого нельзя сказать о белых людях, которые, будучи детскими душами, из кожи вон лезут, дабы доказать, что они не дети. Стремясь утвердиться в своей солидности, белый человек относится безжалостно к ребячливости, не подозревая о том, что он безжалостен по отношению к своей скрытой сущности, которую прячет даже от самого себя. Не ведая о том, что творит, своим отношением к окружающим он губит себя самого. Страх и стыд быть самим собой настолько велики, что над породой белых людей, выведенной научным способом, нависла угроза вымирания. В скором времени половина из всего количества белых окажется бездетной, ибо до конца жизни эти люди будут чересчур ребячливыми и не смогут ни зачать, ни произвести на свет потомство. Несмотря на это, белые не желают признаваться в своей ребячливости. Стесняются. Если чернокожие обманывали бы себя в той же степени, что и белые, продолжение жизни на Земле находилось бы под серьезной угрозой.

      Ребячливые души делятся на три группы:

      чересчур дети – сверхребячливые,

      как дети – ребячливые,

      дети – совершенно ребячливые.

      К чересчур детям относятся те, кто кичится своей ребячливостью. Как дети – это те, кто является самим собой, то есть личностью. Дети – это те взрослые, которые стыдятся своей ребячливости и ее истребляют. Будучи двумя гранями единого целого, гордость и стыд соперничают друг с другом, причем сам человек бессилен побороть свои стрессы. Но он не ощущает собственного бессилия, так как ему положено быть предприимчивым. Он настолько свыкается со своей гордостью и стыдом, что они не вызывают эмоций. Поэтому он с полной уверенностью утверждает, что не гордый и что ему не стыдно. (NB! Ему не стыдно заявлять, что ему не стыдно.)