Эвменидов поднялся, почтительно приосанился и пригладил свои волосы.
– Я на экзамен пришёл, господин профессор! – ответил он.
– Ну, да, здесь идёт экзамен, – ответил профессор, – но вам кого-нибудь надо или вы просто хотите послушать?
– Нет, господин профессор, я сам для экзамена пришёл.
– Вы? Вы хотите держать экзамен? – уже с некоторым недоверием спросил профессор.
– Желаю, господин профессор, – ответил отец Эвменидов.
– Значит, вы поступаете в студенты?
– Точно. Подал прошение. Получил даже ответ, чтобы явиться на экзамен: вот я и явился.
– Да, вот что!.. – промолвил хотя и не вполне ещё доверчиво, но уже с некоторым примирением профессор. – Значит, вы поступаете в университет?.. Это, кажется, первый случай, что духовные лица делаются студентами.
– Этого не могу знать. Действительно, были затруднения… Я к преосвященному просьбу подавал… И мне разрешено.
– А на какой факультет?
– Желаю по математической части.
Профессор усмехнулся.
– Прекрасно, – сказал он. – Вы хотите держать экзамен. Ну-с, не угодно ли вам пожаловать к доске?
И он несколько отошёл от скамьи, как бы желая пропустить мимо себя отца Эвменидова.
Отец Эвменидов вышел из-за скамьи и направился к тому месту, где стояла доска. Профессор, глядя ему в спину, с лёгкой усмешкой смотрел на аудиторию, как бы заранее предрешая, что там, около доски, сейчас произойдёт что-то смешное. Никак не ожидал он, что этот человек с загорелым лицом, с длинными волосами, в длинной одежде с широкими рукавами, с таким простым деревенским видом, может обнаружить какие-нибудь познания в математике. Наверно, он подумал, что это – чудак, что на него напала блажь, что он не имеет ровно никакого представления о предстоящей ему задаче. Он пошёл вслед за Эвменидовым и занял своё место за столиком.
– Ну-с, извольте, батюшка, решить мне следующую задачу…
И он задал отцу Эвменидову какую-то детски простую задачу на уравнения.
Эвменидов записал на доске всё, что ему продиктовали, затем оглянулся и посмотрел на профессора.
– Это весьма легко, господин профессор! – сказал он. – Это я могу в уме решить…
– Ну, решите! – промолвил профессор.
– А вот сейчас.
Эвменидов с минуту подумал и даже пошептал губами, потом, как бы для памяти, написал на доске какую-то коротенькую формулу и затем объявил решение.
– Правильно! – сказал профессор. – Я вижу, батюшка, вы кое-что смыслите. А ну-ка, решите вот это! Уж это будет потруднее…
И он продиктовал нечто в самом деле чрезвычайно сложное, так что у остальных, сидевших на скамьях, тотчас же явилось глубокое сомнение в способности Эвменидова решить задачу. По крайней мере, далеко не все из них могли бы с уверенностью сказать это о себе.
Эвменидов записал.
– Ну, что ж, – сказал профессор, – берётесь?
– А