исключение делалось только для брачных партнеров и детей до определенного возраста.
Впрочем, я опять не угадал, но на этот раз уже не удивился подобному повороту дел.
– Да разойдитесь вы, оставьте девочку в покое, – в конце концов раздраженно осадил гриз увлекшихся жителей. Странно, но те опомнились сразу, даже начали торопливо извиняться, и толпа очень быстро разошлась. Правда, сам блохастый уходить не спешил, наоборот, осторожно приобнял целительницу свободной лапой. Тилль с блаженным вздохом уткнулась лицом в густую шерсть на груди полузверя, крепко обняла его обеими руками.
Кхм. Стало быть, они настолько не посторонние? Странно, я раньше думал, это все бредни, и блохастые с другими разумными видами физиологически несовместимы.
А еще полагал, что сильнее презирать местных уже некуда.
– Спасибо, Шир, – невнятно проговорила целительница.
– Тилль, тебе так не терпится за Грань? Когда ты последний раз отдыхала? – укоризненно вздохнул зверь.
– Нет, ну а что? Я там бывала, там хорошо… Тихо, спокойно, никто не норовит разбудить среди ночи, – со смешком возразила эльфийка, а ее собеседник только раздраженно рыкнул в ответ, вздыбив холку. – Не сердись, я же шучу.
– Смотри, услышат духи твои шуточки, – укоризненно качнул головой полузверь. – А этот тут зачем? – мрачно поинтересовался он, недобро сверкнув на меня желтыми глазами. Я даже не шелохнулся – точно знал, что его взгляды, когти и клыки не помогут.
– Ну как же? Забыл, сегодня к вечеру светлые притащатся просить пощады? – пояснила Перворожденная и отстранилась, кажется, только теперь вспомнив о моем существовании.
– Давай я вырву ему горло, а Валлендору скажем, что это самооборона? – угрюмо предложил блохастый, и шутки в его словах не было ни на волос.
– Шир, ну что ты как мальчишка, – отмахнулась женщина, потрепав его по щеке. Зверь только недовольно дернул ушами, и даже я понял: раздражало его не фамильярное прикосновение, а слова. – Ладно, пойдем мы, еще дел невпроворот, а время… сам знаешь.
Окончательно поставив меня в тупик относительно их взаимоотношений, полузверь погладил Тилль по щеке, коротко лизнул в лоб, выпустил из объятий и, не оглядываясь, направился прочь по улице.
– Ну что, болезный, пойдем, – целительница усмехнулась, окинув меня взглядом, и мы вернулись в тот же переулок.
– Почему ты ходишь босиком? – все-таки не удержался я от вопроса.
– Потому что у меня нет лишних денег на сапоги, – совершенно спокойно ответила она.
– У целителя такого уровня? Нет денег? – уточнил я, вскинув брови. В ответ оборванка смерила меня полным жалости и насмешки взглядом.
– Ты еще спроси, что целитель такого уровня делает в этом месте.
– И что же? – спросил, впрочем, догадываясь об ответе.
– Свою работу. Сейчас – именно свою работу, – проговорила она с усмешкой, но взгляд оставался