умственной изжоги, присовокупил, не скрыв раздражения: – Рыба такая.
5. Хорошо также желчью коршуна, смешанной с соком лука-порея, протирать глаза – это прекращает в них всякую боль и удаляет от них слабость зрения.
6. При опухании глаз верное средство – измельченная кора ильма, смешанная с мочою ребенка и сваренная до загустения каши – не такой, какой потчует нас этот скудоумный скаред, приставленный к корабельным котлам, но настоящей, плотной, какая из миски не льется, но перетекает тягуче и плавно, как бы шествуя. Клади сию кашу на глаза – и вылечишься.
7. Еще недурно при первых признаках ячменя поймать муху и, отделив у ней голову, намазать вокруг глаза остальным телом.
8. А то еще имеется такое испытанное средство: сжегши левое копыто осла и растерев его хорошенько с ослиным же молоком, влить в глаз – замечательно действует.
И пока Феодул размышлял надо всем этим (а зуд в больном веке все разрастался и преотвратительный песьяк набухал с каждым мгновением все ощутимее), добавил Харитон:
– Вот еще способ. Мне рассказал о нем один кривой из Никеи – большой знаток немочей, проистекающих от слабости глаз.
9. Найди гнездо ласточки. Если есть в нем птенцы – такие, что готовы уже через несколько дней улететь, – возьми двух и проткни им глаза, чтобы истекла вся влага. Приметь этих птенцов и через четыре дня забери их из гнезда. Вынув ослепленных, возьми нож, возможно более остро заточенный, отруби им головы, сожги и размельчи в сосуде из рога, чтобы порошок был наподобие дорожной пыли. Затем просей пепел через тонкую ткань, дабы отделить комки и крупные частицы. Возьми две меры ласточкиных голов и одну меру корицы, растертой и просеянной подобным же образом, смешай их и клади в глаз три раза или больше.
Феодул внимательно слушал Харитона и чрезвычайно дивился великой его учености. Харитон же, видя, что его слушают, без устали рассказывал про чудодейственные свойства таких испытанных лекарств, как кровь мыши, молоко собаки, кельтский нард, куркум, кадмий (обожженный и погашенный вином), порошковая сурьма, персидская смола, вымоченная в ослином молоке, моча бычка и сольца Гиппократа, которой пользуются каллиграфы.
– Да будет тебе также известно, коль скоро ты об этом спрашиваешь, – добавил Харитон (хотя Феодул ни о чем спрашивать не дерзал, а лишь время от времени с тревогой щупал свой разрастающийся ячмень), – что глаз строением весьма сложен и обладает четырьмя оболочками: роговидной, соскоподобной, элементарной и округлой, которая, впрочем, совершенно незаметна ввиду ее чрезвычайной тонкости. Эти оболочки составляют квадривиум. Влага же в глазу – трех видов: стекловидная, кристалловидная и водоподобная; и эти три влаги составляют тривиум.
– Ох! – вскричал тут Феодул, держась ладонью за больной глаз. – Боюсь, что и тривиум, и квадривиум моего ока не скоро теперь увидят белый свет, ибо пока ты обогащал мой разум ученостью, гной под веком умножился.
– Но разве я не научил тебя всему, что надлежит делать в подобных случаях? – удивился Харитон.
– Так-то