неважном качестве. Это ему сообщил монгольский лейтенант-разведчик, когда вручал ему АКМ.
– Настоящий, советский, – сказал он, и это – как понял охотник – было похвалой в устах бывалого воина.
Но у самого монастыря оживления не наблюдалось, и Свет вышел из рощицы деревьев, породы которых он не знал, и знать, в общем-то, не желал – уже в парсийском костюме. Он не очень-то подходил глубинной провиции Китая Хэнань, но парадный славинский подходил еще меньше. Еще в его портфеле каким-то образом поместилась строгая официальная двойка, подогнанная по фигуре ковровской умелицей, и повседневная форма монгольского солдата – без всяких знаков различия. Но последнюю, которая наверное вызывала бы здесь наименьшее подозрение, он одевать не стал – предчувствовал впереди какие-то торжественные мероприятия.
Вход в южные «Горные ворота» защищали громадные каменные львы. Свет прошел равнодушных трехметровых хищников, и остановился перед следующими стражами – вечно смеющимся Буддой, который, казалось, был рад каждому гостю, и Вэйто, защитником буддистского учения. Последний должен был прогонять гостей, которые пришли со злыми намерениями. Но охотник пришел не как гость! Он был мастером Дао, а именно адептам этого учения принадлежали окружающие земли, когда еще ни о каких императорах никто не слышал.
Потому Свет не вошел в широко распахнутые ворота, где на него со снисходительной улыбкой смотрели два монаха в свободных одеяниях желтого цвета. Он шагнул в сторону – к камням, которые не то что говорили – кричали о своей древности. Их не захотели, или не смогли снести полторы тысячи лет назад, когда строили нынешний монастырь.
– Нет, – поправил себя охотник, – стены монастыря, сейчас гладкие, выкрашенные в праздничный красный цвет с позолотой, рушили и восстанавливали много раз. Но каждый раз в них оставался осколок прошлого – вот эта серая, совсем невзрачная стена, на которой едва можно было различить не менее древнюю дверь.
Охотник вспомнил, как в его голове отрывочно возникали короткие эпизоды беспримерного полета первого земного межзвездного корабля – прообраза Ноева ковчега. Одна такая остановка была именно здесь. И именно в эту калитку вышел мастер Дао с немногими послушниками, которых община послала нести свет учения в далекий мир.
Свет приложил ладонь с кольцом Дао к потемневшему за тысячи лет металлу и без всякого удивления услышал, как что-то сдвинулось в железном монолите, который, казалось, должен был давно истлеть ржавчиной. Зато удивленно вскрикнули монахи, когда он толкнул дверцу, и та, едва слышно скрипнув, открылась перед ним. Уже там, за воротами, Свет все-таки свернул к главному проходу, подмигнув двум сотням каменных монахов, что бесстрастно смотрели на него. Он прошел сквозь первый зал монастыря, слыша, как нарастает за его спиной шум. По обе стороны прохода на него взирали еще две фигуры, как понял Свет, военачальники,