главреж предоставляет полную свободу Демову. Не только потому, что боится его, а знает себе цену.
Дело удалось открыть после долгих уговоров шефа.
– Я нюхом чую, – говорил Мирославов Сиротину, – тут чистое убийство.
– Интуицию к делу не подошьешь. У нас еще есть прокуратура, – отвечал Сиротин.
Койка стояла у самого окна. Майя частенько, повернувшись на правый бок, наблюдала жизнь двора больницы. Там ничего особенного не происходило. Пробежал в синем халате врач с хирургического, на ходу завязывая тесемки рукава. Степенно, низко нюхая землю, зигзагами прошла овчарка Сима, являвшаяся штатным охранником больницы. Стоят растерянные посетители с клумаками. Видно, издалека приехали…
В больницу действительно приезжали со всей Украины. На местах людей просто резали. Многим приходилось делать повторные операции уже в столице в специализированной больнице.
Рядом лежит девочка из южного города. Ей удалили грыжу, а оказалось, не в грыже было дело, а в поджелудочной железе.
Когда на работе Майю схватило в коридоре, поверить не могла, что существуют такие сильные боли. Только что шла жизнерадостная, полная сил женщина. И тут кто-то железными пальцами вцепился ей в живот.
Мирославов пришел с большим букетом роз и передачей, больше похожей на посылку. Вежливо поздоровался со смотрящими во все глаза на него женщинами, по-отцовски поцеловал Майю в лоб. Присел на краешек стула, показывая этим свое сострадание к болящим.
Он сидел на краешке стула и тихонько спрашивал Майю, как она себя чувствует.
Майя отвечала, как чувствует себя, тихо смеялась одними глазами. И он смеялся одними глазами. Так они говорили пустые слова, а глазами разговаривали – этого вполне хватало.
– Я обязательно еще приду, – сказал Мирославов, ступая, как канатоходец, по полу палаты.
Когда очутился у дверей, грудь выпрямилась, громко, чтобы все слышали, сказал:
– Рад был вас всех повидать. Выздоравливайте!
Валя любила читать газеты. И сейчас она медленно спустила ноги, нащупала тапочки.
– Пойду куплю «полисталовку», что там в мире происходит.
По-старушечьи переставляя ноги вышла в коридор.
Майя прикрыла глаза, с удовольствием погрузилась в дрему, когда вроде бы спишь, но все слышишь.
Через полчаса Валя вернулась и зашуршала газетными листами. Майя приоткрыла глаза, но слабость сковала. Снова впала в странное полусонное состояние.
А Валя долго шуршала, потом обратилась к Ире-соседке:
– Очень интересная статья о театре. Тут мой земляк работает, главные роли играет.
Я несколько раз ходила на него смотреть, а один раз даже решилась зайти в гримерную представиться, ведь мы хорошо знакомы с его братом Яковом. Моя мама до самой смерти его кормила, работала прислугой в их семье. Очень богатая семья. И очень странная. Замкнутая. Ни с кем не общались, все себе да себе.
– А кем работал брат артиста? – спросила