своей и делами своими, а не он от меня уходил и бросал.
Так вот на этот раз в «храме культуры» обитала насколько милая, насколько же и глупая особа, по имени Зинаида Яковлевна, а по фамилии, Огаркова.
Удивительно, как часто и органично в женщинах сочетаются эти качества: – миловидность и глупость! А самое главное – как часто грубые и властные мужчины-администраторы окружают себя именно такими женщинами! Полагаю: будь наша прабабка Ева не так миловидна и не так глупа, то у черта, пусть он бы принял облик не змея, а токующего глухаря черта с два, что вышло бы по части соблазна!
Но даже если бы Ева поддалась уговорам Сатаны – ведь «стать как Боги» – это ведь, по-нашему, огромный, просто феноменальный карьерный рост, то Адам (не будь он груб и властен), ответил бы ей простой фразой:
– Прижми жопу, не твоего ума это дело – мой, стало быть, карьерный рост. Но дело повернулось по-иному, и с той поры оно всегда так поворачивается, то есть как это в Макбете у Шекспира:
– Начну тебе о мужестве трубить и языком разрушу все преграды между тобой и золотым венцом.
Однако я отвлекся. Итак, мое отношение к этой особе, то есть к Зинаиде Яковлевне Огарковой, определилось буквально через месяц, по «воцарении» нового главы города, которого никто иначе не называл, как только по прозвищу «Гаран Великолепный».
Так за глаза называли жители бывшего директора шахты, смекнувшего в последний момент, что наступают времена аховые. Это было время, когда «дикий» московский капитал ринулся скупать угольные предприятия города, – единственное из всего, что составляло когда-то его славу и гордость.
Гаран Великолепный сумел покаяться перед новым губернатором за то, что поддерживал старого, и тот благословил его на «кормление».
Такова политическая реальность, в которой будут разворачиваться события.
Кстати, чтобы и вовсе избавить читателя от двусмысленного толкования насчет главы города, то в кругу предпринимателей у него была собачья кличка – «Доля».
Ибо сей муж мыслил государственно, как многие достопочтенные слуги Петра Великого и считал свой город местом доходным, а, следовательно, и «долю» свою исправно требовал. Но об этом я уже говорил. Остановлюсь, чтобы не превращать повесть в публицистику.
Когда появилась владычица городской культуры Зинаида Яковлевна, то первым шагом её на ниве служения культуре было издание поэтического сборника стихов некого бедолаги по фамилии Шахрахудинов. Стихов там не было и в помине, но было много восторженных слов в адрес власти и восхищения красотами города с бессмертными находками рифм типа: «о-кей» – «налей», и «культуру» он смело рифмовал с «физкультурой», чем глубоко затрагивал эстетические чувства нового главы города.
Поскольку редактор определил «моей вотчиной» как раз культуру, то я не мог не встретиться с Зинаидой Яковлевной. Простота, с какой она отреагировала на мое замечание, что такие издания не делают чести культуре города, была потрясающая:
– Вот такая я, дура! Мне его жалко стало.
То