Об одном из них сигнализировал сотрудник НКВД в справке для товарища Сталина: «Красную книжечку коммуниста, партбилет превратили в хлебную карточку… пребывание в партии превратилось в тягость, там все ложь, лицемерие и ненависть друг к другу, но уйти из партии нельзя».83
Слава богу, из партии ему не пришлось выходить по той простой причине, что он в ней не состоял.
Слава богу, что он вообще не попал в мясорубку «№37». А возможностей для того у него было более чем достаточно: троцкистское прошлое, помогал семьям репрессированных и к тому же – острый язык, с которого слетали соображения, тянувшие на тяжелые политические статьи. Например, вот это: «У наших вождей высшее образование без среднего».
Он расстался с иллюзиями, но не с идеалами. И ему довелось однажды пересечься с поэтом, прошедшим ад ГУЛАГа – Варламом Шаламовым. Прощаясь с ним, Светлов сказал:
«Я, может быть, плохой поэт, но я никогда, ни на кого не донес, ни на кого ничего не написал».
Бывший зек про себя подумал, что «для тех лет – это не малая заслуга – потрудней, пожалуй, чем написать «Гренаду». А вслух сказал:
«Острота хорошая, Михаил Аркадьевич. Да вы и не такой плохой поэт».84
В тот вечер, когда они расстались, случилась новость: застрелился Александр Фадеев.
Светлов прокомментировал его предсмертное письмо: «Он всегда считал себя часовым партии, а сейчас выяснилось, что он стоял на часах у сортира».
Самоубийство Маяковского он назвал «выстрелом назад».
Самоубийство Фадеева – «выстрелом вперед». Выстрелом в послеоттепельное будущее. А скорее всего и дальше, в убегавший от нас горизонт.
В метафорическом смысле можно назвать «выстрелами вперед» летучие афоризмы самого Михаила Аркадьевича Светлова. Некоторые из них долетели до нас.
Вот этот к примеру: «Я боюсь не министра культуры, а культуры министра».
Или: «Жизнь – это густо населенная пустыня».
А также: «В наши дни порядочным человеком считается уже тот, кто делает пакости без удовольствия».
Еще: «Что я люблю писать более всего? Сумму прописью».
В каком-то доме отдыха почитательница светловской поэзии, смущаясь, спросила:
– Михаил Аркадьевич, а вы что, на самом деле, еврей?
– Ну что вы, голубушка… Просто я сегодня плохо выгляжу.
Об одном поэте:
– Он – как кружка пива. Прежде чем выпить, надо сдуть пену.
Речь зашла о поэте, который погиб в автокатастрофе в 1935 году. Светлов грустно сказал:
– А ведь человек мог бы жить ещё два года…
После больницы:
– Михаил Аркадьевич, как вы себя чувствуете?
– Как ангел, приехавший в ломбард за своими крыльями…
Просто так, от нечего думать:
«Один атом ругался матом. За это его исключили из молекулы».
Добивала его болезнь. Он и над ней пошутил: попросив пива, добавил: «К раку».
На пороге