выносил отношение к продовольственному вопросу. По его мнению, крестьянские восстания до Октября 1917 г. и после имели много общего, так как тактика, механизмы общинной самозащиты, условия протекания и многие идеологические аспекты восстаний остались прежними. Исследователем вводилось в научный оборот понятие «неоконченное» выступление, выделялась многоступенчатость восстаний88. Исследователь предпринял попытку типологизации особенностей протестных явлений в Северо-Западном регионе России. В их числе: краткосрочность выступлений, обусловленная ориентацией крестьян на прагматические, быстро достижимые цели; отсутствие подобия политической программы; неорганизованность, отсутствие «вождей»; направленность, как правило, лишь на противодействие непопулярным экономическим акциям государственных органов, но не против самих органов государства; выражение массового недовольства; крестьянские волнения не переросли в крестьянскую войну89.
В. В. Кондрашин использовал для характеристики крестьянского протеста как сложного социального явления понятие крестьянского движения, направленного против политики военного коммунизма90. Отмечалось также стремление ряда авторов определить хронологические рамки протестного движения. Так, по мнению В. В. Сазонова, крестьянская война с большевистским режимом практически началась уже в 1918 г. Он принимал формулу А. И. Солженицына: период 1920—1921 гг. – «Большое Восстание»91.
В современной литературе нередко встречаются попытки причислить все проявления крестьянского бунтарства, обусловленные условиями Гражданской войны, к организованному крестьянскому движению, что не соответствовало реальной практике. Содержательной основой крестьянского движения в России являл стихийный социальный и политический протест, выраженный в различных массовых формах, в том числе организованных. Последние характеризовало наличие идеологических установок, организационной основы, политической структуры, вооруженных формирований, построенных по принципу регулярных армейских частей и т. д.
Одной из тем, привлекавших внимание, стало изучение антоновщины. Тамбовские исследователи С. А. Есиков и В. В. Канищев, освещая деятельность Советов трудового крестьянства, пришли к заключению, что СТК всех уровней, какими бы благими намерениями они ни руководствовались, оставались прежде всего органами восстания. Хотя в программе СТК намечалось скорейшее окончание гражданской войны, в документах и практической деятельности организации Союза абсолютно отсутствовали конкретные шаги к достижению гражданского мира. Как и Советская власть, зачаточные органы самостоятельной крестьянской власти Тамбовской губернии были нацелены на беспощадную борьбу со своими политическими противниками. Авторы считают, что СТК стали не массовой народной организацией,