разговора мистер Уэйд заверил, что такие обвинения якобы выдвигались против него еще в Нортумбрии, сразу после смерти сына. Аноним звонил – вернее, звонила – директору школы, его руководителю, чтобы предупредить, что мистер Уэйд опасен, его нельзя допускать к детям, а его новорожденный ребенок (по всей видимости, Отилия) в опасности. Школа не стала ставить в известность ни местные социальные службы, ни полицию по той причине, что звонившая – по словам Уэйда – была параноидальной шизофреничкой, о чем было прекрасно известно. В течение ряда лет она выбирала себе жертв среди учителей, обвиняя их в преступлениях разной степени тяжести: кого в краже, кого в издевательстве над детьми и одного – даже в покушении на убийство. В случае с Уэйдом она пошла еще дальше, заявив, что он убил собственного сына.
Перевернув страницу отчета, Алекс прочла, что шизофреничка, чье имя так и не было упомянуто, похоже, сумела выяснить, что в Кестерли Уэйд нашел себе работу в местной начальной школе, и вновь развернула кампанию по очернению его доброго имени.
«Мистер Уэйд настоятельно просил, чтобы мы не беспокоили его жену в связи с этими обвинениями, – писал Бен. – Чтобы не причинять ей дополнительные душевные страдания, ибо она только-только начала приходить в себя после утраты сына».
Так вот почему туда никто так и не наведался и не попытался поговорить с матерью ребенка! Уэйд сумел убедить Бена, что он жертва ненормальной шантажистки, а его супруга – хрупкое, как фарфоровая ваза, создание.
Откинувшись на спинку стула, Алекс глубоко вздохнула, посмотрела на имя девочки, выведенное ее рукой в блокноте, лежавшем рядом с компьютером, и подождала, пока голова прояснится, а мысли заработают в нужном направлении.
Первое противоречие, не дававшее ей покоя, – это то, что у звонившей был местный акцент. Нет, это не мешало ей жить в Нортумбрии, но в целом такое предположение было маловероятным, тем более если она доставляла в дом какие-то заказы.
Стараясь не зацикливаться на первом вопросе, Алекс прошлась по базам данных в поисках патронажной сестры Отилии Уэйд. К ее великому удивлению, таковой не обнаружилось. (Интересно, как Бен этого не заметил?) Правда, ребенок был зарегистрирован у врача общей практики в Южном Кестерли. Доктор Тимоти Эйден. Алекс лично не была с ним знакома, но имя слышала.
Оставив сообщение секретарю, чтобы врач перезвонил ей, как только освободится, Алекс набрала номер домашнего телефона Уэйдов, который ей дала звонившая женщина.
Какое-то время трубку никто не снимал, и Алекс была уже готова дать отбой, когда длинные гудки прекратились. Она ждала, что с ней сейчас поздороваются, но поскольку этого не произошло, сделала это первой.
Ответа не последовало, хотя она была уверена, что на том конце линии кто-то есть. Судя по сопению в трубке – ребенок.
– Это ты, Отилия? – мягко спросила она.
И вновь никакого ответа, только дыхание.
– Если это ты, Отилия, – сказала Алекс, – не могла бы ты позвать к телефону маму? Я хотела бы с ней поговорить.
Вновь молчание, хотя Алекс не сомневалась,