состоянии. Работая сутки напролет, можно еще и не до такого дойти.
Внезапный смех Клаудии оборвал поток его мыслей.
– Это шутка? Мистер Гарсия, я живу в свобод ной стране. Что вы можете сделать? Подхватить на плечо и унести силой? – Смех замер у нее на губах, а изящная рука метнулась к тонкой шее.
От непреодолимого желания заменить ее руку своей у него даже в пальцах закололо. Правда, он и сам бы не смог сказать, чего ему сейчас больше хотелось: приласкать или придушить?
Воздух так и звенел от напряжения.
Лукас приподнял бровь.
Клаудиа отшатнулась:
– Ты не посмеешь!
Не посмеет? Но она этого не знает. Dios, не зверь же он какой-то, хотя и успел всякого насмотреться.
Внезапное воспоминание заставило его содрогнуться, но он глубоко вдохнул и мгновенно заставил себя успокоиться.
– Я бы предпочел, чтобы ты пошла добровольно.
Клаудиа медленно покачала головой:
– Ни за что. Слушай, просто скажи им, что я все обдумаю, хорошо?
Лукас улыбнулся. Выполнить ее просьбу не только немыслимо, но просто невозможно. С пустыми руками он домой не вернется.
– Мистер Гарсия, мне нужно закончить работу.
Наконец-то. А он-то гадал, когда же работа всплывет в уравнении. Явная брешь в ее защите.
– Она очень важна, – продолжала Клаудиа.
Ничто не может быть важнее родины. А проведя всего десять минут в этом помещении, он уже ощущал себя лабораторной крысой.
Чувствуя, как самообладание вновь дает сбой, Лукас медленно и глубоко вдохнул… только для того, чтобы втянуть в себя странную смесь хлорки и незнакомых лекарств. Стерильная чистота давила на мозг так, что над верхней губой у него проступили капельки пота. Разве можно добровольно прятаться в этой клетке? Испытывая чистую, ничем не прикрытую потребность сбежать, Лукас до хруста стиснул зубы.
Встряхнувшись и стыдясь собственной слабости, он шагнул к Клаудии:
– Может, ты и живешь в свободной стране, но долг перед родиной никто не отменял. Работа никуда не денется, но прямо сейчас ты нужна своей семье. Максимум три недели, и дальше делай что пожелаешь. Это все, о чем они просят.
– Все, о чем они просят? – вспыхнула Клаудиа. – А с какой стати я вообще обязана что-то для них делать?
Потерев затылок, Лукас с трудом справился с желанием боднуть стену.
– Твой эгоизм просто зашкаливает. Неужели ты ни на йоту не чувствуешь…
– Мистер Гарсия, здесь у меня тоже есть определенные обязательства. Целые чашки Петри, полные обязательств. – Она указала на полки, заставленные склянками и плошками с какой-то слизью.
Приподняв бровь, он снова посмотрел на Клаудию, выставившую перед собой испачканную чернилами руку.
– Я не жду, что вы сможете оценить мою работу, – объявила она с язвительным презрением.
Только вот Лукас отлично знал, чем она занимается, и потому не обратил внимания на глупое оскорбление. Раз ей так нравится, пусть считает его ниже себя. Мнение такой безответственной