это – романтизация темы и не более того, а людей звал на корабль только промысел. Одни промышляли рыбу, а те, кто был посмелее и поудалее, – чужое добро. Возможно, мы говорим по существу всего лишь о морских разбойниках, бандитах и убийцах? Но ведь именно к ним, а не к «благочестивым» франкам отправится новгородское посольство! Значит, эти люди были не только разбойниками и грабителями?
И все же почему не к франкам? В 862 году король восточных франков Людовик II подчиняет ободритов, успешно воюет против Великой Моравии. Ему бы очень не помешали земли восточнее Немана. Тем более что они сами плыли ему в руки.
У народов, снарядивших посольство, был свой мотив и совершенно неслучайный выбор. Вполне очевидно, что в поиске автократичного властителя они вовсе не собирались жертвовать верой. Подобное идеологическое потрясение никак не входило в их планы. Язычество было веротерпимо потому, что не обладало идеологией, а значит, не противопоставляло «истинной» веры ересям, никого не преследовало за веру, предполагая в этом вопросе наличие множественности и свободы выбора. Многообразие подчеркивало индивидуализацию народов, их историческую самобытность и различимость. Разноплеменному сообществу требовался лидер, готовый скорее защищать традиции, обычаи и устои этого сообщества, чем преследовать за них.
Но означает ли это, что послы были отряжены именно к ободритам? Ведь в IX веке шведы, норманны и даны тоже считались варварами и лбов еще не крестили. К тому же все они засветились на землях восточнее Балтики, а Южная Ладога веком ранее отмечена в сагах чуть ли не как легендарная для скандинавов земля. Так о каких варягах идет речь?
Отвлечемся от ранее сделанных выводов. Забудем про русов с острова Рюген. Попробуем сомневаться хотя бы потому, что у нас есть право на сомнение. У нас пока еще есть такое право, хотя его остается все меньше. И отжимает его обязанность верить и не обсуждать, которую провозгласила монополярная идеология. Сомнение – беспокойный спутник свободы воли. Итак, говоря о призвании варягов, важно помнить, что варяги эти были всего лишь дружиной князя, личность которого и способна варяжский вопрос превратить в убедительный варяжский ответ.
Среди претендентов на роль исторического Рюрика принято рассматривать шведского конунга Эйрика из Уппсалы, Рёрика – датского конунга из Хедебю и ободритского княжича Рорика-Рарока (ободритское прозвище, означающее «сокол»).
Дайте мне 10 секунд, и я докажу, кто из них истинный Рюрик. С помощью только одного убойного аргумента. Этот аргумент перекрывает все доводы норманистов, превращая их просто в подтасовку фактов. Готовы? Засекайте по часам.
Итак. Княжеская династия Рюриковичей использует династический герб в виде символики ободритского опрокинутого сокола. Тогда как конунги имеют иную родовую символику.
Вот и все. И что здесь обсуждать, если сами варяги помечают себя ободритской тамгой? Остановимся на этом подробнее.
Конунг Эйрик Анундсон принадлежит к древнему роду Скьёльдунгов. И хотя представители этой династии правили и