видеть смерти… художник… видящий смерти…» – повторяла Кэтрин в своем бреду.
– Художник, – произнес колдун вслух. – Видящий смерти.
– Что это значит? – вытянув от любопытства шею, спросил Лориан.
– Пока не знаю, – ответил Кристоф, убирая бумагу в карман. – Но буду думать.
Похоже, довольный своей полезностью клану, мальчишка снова взялся за вилку, хотел спросить еще о чем-то, но в этот миг на кухню вошел Босхет. Скользнул взглядом по человеческому гостю, с интересом повел носом, почувствовав запах еды, и повернулся к некроманту:
– Прошу прощения, мэтр. Вилисса просила передать – срочно требуется ваше присутствие.
Бетайлас непринужденно взял с тарелки мальчишки несколько галет и сунул их в карман. Колдун поднялся и, уже подходя к двери в сопровождении духа-убийцы, услышал беспокойный вопрос человеческого гостя:
– Кристоф, а про Дарэла по-прежнему ничего не слышно?
Тот оглянулся, отрицательно покачал головой и вышел, оставив несколько удрученного Лориана наедине с обедом.
– В чем дело? – спросил кадаверциан у бетайласа.
– Вроде ничего особенного, – беспечно отозвался тот, – но мистрис выглядела довольно… озадаченной. Она в маленькой гостиной. Ждет вас там.
Комната, которую Босхет упорно называл «маленькой гостиной», находилась напротив картинной галереи. Стометровое помещение с зеркальными полами и высокими искусственными окнами, за которыми всегда медленно падал снег, было предназначено для больших приемов. Вдоль стен стояли резные кресла и маленькие круглые столики. Под потолком висела огромная хрустальная люстра, разбрасывая по стенам разноцветные бриллиантовые отблески.
Бетайлас распахнул перед Кристофом обе створки двери, многозначительно хмыкнул и остался снаружи.
Войдя, некромант прежде всего увидел Дону, чья холодноватая красота идеально вписывалась в хрустально-белые цвета зала. Она действительно казалась напряженной и взволнованной. Причина ее беспокойства выяснилась сразу – напротив вилиссы сидел Валентин Корвинус собственной персоной.
Он поспешил подняться навстречу колдуну:
– Доброй ночи, мэтр.
Дона молча посмотрела на собрата, и тот увидел в ее глазах легкую тень недоумения, замеченную Босхетом.
– Я слышал, что вся семья Корвинусов спешно покинула Столицу, – сказал кадаверциан, жестом указывая юноше на прежнее место.
– Не вся. – На щеках Валентина появились два красных пятна. – Уехали мать и сестра. Я остался.
– Странный поступок. – Кристоф придвинул свой стул ближе к прозрачному круглому столику.
Дона бросила на некроманта предостерегающий взгляд, словно прося его удержаться от излишнего сарказма.
Валентин же сидел на краю стула, крепко вцепившись в сиденье, и, глядя на Кристофа горящим, умоляющим взглядом, объявил:
– Я хочу стать одним из вас. Кадаверцианом.
После этого неожиданного