улице, на глазах у милиции. Позорные выборы девяносто шестого, когда Ельцина буквально протащили в президенты, хотя он был тяжело больной и не получил столько процентов, сколько ему приписали потом. И, наконец, августовский дефолт, взрывы домов в России. Я правда иногда поражаюсь терпению русских. Это такой невероятный народ! Терпеть такого президента, как Ельцин! В любой другой стране его бы давно прогнали. И вы знаете, почему я его так ненавижу? В девяносто четвертом наши войска выходили из Германии. Может, вы помните. Он тогда напился пьяным и дирижировал немецким оркестром под хохот германских официальных чиновников. Вот этого я ему никогда не прощу. У моей бабушки в блокаду Ленинграда погибло четверо братьев и сестер. Она все время о них говорила, как они умирали. И меня Сергеем назвали в честь ее младшего брата. Ему только шесть лет было. А он от голода умер. Вот здесь, в этом городе. Мы эту победу в войне так выстрадали, с таким трудом добыли. Мы все, не только русские, но и советские люди. Хотя русским досталось больше всего. А он пьяным дирижировать.
Сергей огорченно замолк.
– Это политика, – отрешенно сказал Муслим, – она всегда была грязной и непредсказуемой. Поэтому я так не люблю политиков.
Сергей несколько удивленно взглянул на него.
– А разве мы не занимаемся политикой? – спросил он. – Я думал, что как раз дипломаты этим и занимаются.
«Кажется, я снова попался, – подумал Муслим, – нужно быть внимательнее».
– Дипломат – это не политик, – возразил он. – Мы всего лишь работаем сотрудниками нашего внешнеполитического ведомства. А политики – это президенты, премьеры, министры и депутаты. Они и решают, как нам жить. И, к сожалению, не всегда решают в нашу пользу. Как раз наоборот. Чаще всего они решают в свою пользу. Но так устроен этот не совсем идеальный мир, Сергей. Поехали в наше консульство, мне еще нужно познакомиться с генеральным консулом.
– Это прямо в центре города, на Миллионной улице. Но я уже понял, что вы хорошо знаете город.
– Не так хорошо, как вы думаете, – возразил Муслим. – Первый раз я прилетел сюда только в двадцать четыре года. Это было в далеком восьмидесятом году. Как раз тогда, когда Советский Союз принимал Олимпиаду.
– Мне тогда исполнилось только два года, – улыбнулся Сергей. – Я видел эту Олимпиаду только в документальных фильмах. И вы тогда впервые сюда прилетели?
– Да. И тогда этот город еще назывался Ленинградом…
Он прилетел тогда в Ленинград на три дня. Все началось задолго до этих июльских дней. К началу восьмидесятых в Советском Союзе начали сказываться последствия войны, когда число призывников, родившихся в пятидесятые-шестидесятые годы, резко упало. Ведь это были дети поколения отцов, в основном погибших на фронтах Великой Отечественной. И второй вал подобной «демографической ямы» пришелся на этот период. Тогда было принято беспрецедентное решение – в армию начали забирать даже студентов, не давая им окончить высшие