Олег Никитин

Дело марсианцев


Скачать книгу

Глядишь, и явились к нам невиданные летуны! И куда только Бог смотрит?

      Смирившись с неизбежным, «следователь» повеселел – как-никак, близится время обеда, и будет приятно навестить заодно старого, еще с детства друга и сестру его, Глафиру. Очень приятная девушка, пусть и не такая обворожительная, как Манефа. Опять же, про Невтона лучше всего у Акинфия выспрашивать, он в науках силен, будто академик элоквенции.

      Не въезжая в Облучково, Тихон свернул на господскую дорогу и по липовой аллее подкатил к усадьбе Маргариновых. Здесь волнующий дух щей и цыплячьего пирога с яйцами властно поманил его в дом соседа. Быстро миновав сушильню и прачечную, кладовую для скотских уборов и хлебный амбар, он добрался до каретного сарая с конюшнею и сдал лошадей на попечение конюху. Тот как раз случился рядом, подновлял барские сани.

      Медный колокольчик возвестил о нежданном прибытии гостя.

      Прислуживала в доме одна лишь служанка, и повариха и прачка в одном лице, остальные слуги во флигеле обретались. Она-то и провела без разговоров гостя в столовую, где Акинфий с Глафирой уже поджидали его, словно он уговаривался с ними о визите. Да и то слово, здесь он бывал запросто и мог, пожалуй, даже ночью прибыть, доведись такая оказия.

      – Принеси графу куверт, Фетинья, – распорядилась хозяйка и вежливо указала на стул подле себя. – Что же вы редко нас навещаете, Тихон Иванович! Неужто не помните, как в прошлый раз обещались бывать хоть бы раз в неделю?

      Глафире в августе исполнилось шестнадцать лет, и девушка вступила в самую пору цветения – смущалась по любому подходящему поводу и поминутно теребила вышитый саморучно платок. Их у нее было великое множество, один прелестнее другого. До Манефиной красы, впрочем, ей было далековато, однако же имелась в ней и собственная прелесть, не видная каждому, этакая потаенная горячность и даже одухотворенность, что позволяли ей с равным интересом внимать как поэтическим экзерсисам Тихона, так и ученым рассуждениям брата. Все это не мешало ей со вниманием относиться к писанине Брюса – его календарь, собственноручно переписанный, служил ей настольной книгою.

      Длинные и светлые, будто у чухонки волосы она уложила пышной копною и скрепила серебряными заколками. Одета она была сейчас по-домашнему, negligé – из верхнего белья лишь юбка и распашная кофточка вишневого цвета с широкой баской. Но и для балов в Дворянском Собрании у нее находились наряды пусть и незамысловатые, зато изящные.

      – Не то я помню, что потребно, – вздохнул Тихон и приветствовал Акинфия дружеским поклоном. – Прошу простить меня, что врываюсь вот так посередь дня, однако привела меня в ваши веси немалая забота. Пообещал Толбукину, что вызнаю все про марсианцев проклятых с их воздухолетом. Втемяшилось же в голову старику такая блажь!

      Он на минутку приложил ладони к печи, покрытой узорчатыми изразцами, чтобы онемевшие на холоде пальцы немного размякли.

      – Кому же о том писать, как не пииту, – возразил Акинфий. – «Науки юношей питают»! Верно Михайло Ломоносов изрек.

      – Вот тебя они и питают. А мне надобно мяса.

      Тут кстати