сить. Пальчиком водила по узорам покрывала и никак не могла решиться. Вздохнула – раз и другой, почти незаметно.
«Убийство это или не убийство? – между тем размышлял Сажин. – Если исчезает лишь биологическая оболочка? А в человеке важна его душа, сущность? Но ведь я так ее люблю! Мне больно видеть то, что я вижу…»
– Что? Ты что-то сказал? – словно очнувшись от тяжкого забытья, медленно спросила она, шелестя тихим голосом.
– Ничего-ничего! – торопливо ответил он.
«Неужели он произнес последнюю фразу вслух? Как он неосторожен? А вдруг она что-либо заподозрила? Почему не пьет лекарство?»
– Ты знаешь, Саша, – медленно роняя слова, сказала она. – Я стала себя совсем нехорошо чувствовать. Может, будет лучше, если я не приму сегодня это противное лекарство?
«Никогда не замечал в ней особых талантов проницательности, – с возмущением подумал он. – Надо же, именно сегодня! Когда настало время «пик». Нигде не скроешься! – он перевернул страницу книги, как будто и впрямь читал и повернулся к ней.
– Что ты сказала, дорогая?
– Я говорю, Саша, эти круги под глазами… Посмотри, они не синие даже, а черные…
– Но у меня такие же круги, и именно черные.
– Но почему? Почему? – с тоской спросила она. – Что это за лекарство? Оно… оно… как будто похоже на яд…
– Катенька! – он отложил книгу в сторону, не забыв положить закладку на нужной странице. – Катенька! Ты мне доверяешь?
– Тебе? Да! – с нажимом произнесла она. – Но лекарство?!
– Не переживай, – как можно спокойнее сказал он, – оно просто сильнодействующее. Я хочу тебя быстро вылечить.
Она выпила приготовленную микстуру и откинулась на взбитые подушки. Но не засыпала: нервная лихорадка трясла ее худенькое измученное тело. Не глядя в ее открытые глаза, Сажин поправил одеялом и открыл книгу, вынув закладку и комкая ее в пальцах.
Она закрыла глаза, но лежала по-прежнему неподвижно. Она чувствовала, что с ее телом происходит что-то непоправимое. По лицу словно ползут мурашки смерти. Она ничего не могла сделать, даже пошевелить рукой. Тяжелый вечный покой сковал все ее тело, раздавив своим бессмысленным постоянством.
Между тем, маслянисто-черные круги разлились по всему ее телу. Лицо стало коричневым. С головы исчезли волосы, и крупные бигуди покатились на пол с подушки.
Сажин уже лег, но не погасил лампу и лежал спокойно, как будто ничего не замечая. Он только вздрогнул от стука бигуди, который в тишине спальной комнаты прозвучал выстрелом из пистолета.
– А-а, – прохрипела она и затихла.
Сажин, боясь взглянуть на жену, вытащил из-под себя подушку и боком выскользнул в дверь. Он лег в кабинете на холодный кожаный диван и даже попытался заснуть. Возможно, это ему удалось – сказывалось все напряжение последних дней.
Известного ученого Александра Степановича Сажина одни называли талантливым микробиологом, другие – кудесником-фармакологом. Он не был ни тем, ни тем, он создал новый вид науки – лекарственная микробиология. В тайных подземельях закрытого научно-исследовательского института он вырастил «живую кожу» – особый вид биологической ткани, из которой создавались новые чудодейственные лекарства. Биохимическое воздействие Сажинских препаратов состояло в том, что внедренные микроорганизмы постепенно меняли качественный состав заболевших тканей и в том числе – крови человека.
– Вы называете это лекарством лишь по привычке, – любил повторять доктор Сажин свои немногим последователям. – На самом деле это можно назвать клеем или клейстером. Или, если угодно, пастой, – и добавлял, смеясь, – шоколадной!
Вязкая тягучая масса, без вкуса, без запаха и даже без цвета. Эта необычная прозрачность и неприятная вязкость перечеркивала все эстетические представления людей как о лекарствах, так и о продуктах.
Лаборатория микробиологии, которую возглавлял доктор Сажин, проводила только исследовательскую работу, а изготовлением лекарств занималась целая армия фармакологов. Дело было с толком поставлено на поток. Из «живой кожи» они создавали традиционные лекарства, сохраняя естественные свойства биоткани.
То лекарство, которое выпила сегодня его жена… – о нем не знал никто, даже ближайшие сподвижники.
– Что со мной? – издалека донесся до Сажина тихий голос его жены.
Кажется, он действительно заснул. Доктор потер виски – в голове гудело. Он пытался вспомнить, что же случилось вчера. Или сегодня?
– Я как будто заново родилась! Как отлично выспалась! – говорила жена сама с собой. – Ой, бигудюшки раскрутились, – она весело рассмеялась и схватила зеркало привычным жестом.
Несколько секунд из спальни не доносилось ни звука.
– Саша! – закричала она молодо и звонко. – Посмотри, какие у меня волосы! Какие пышные волнистые волосы! Они сами вьются, как в молодости! А лицо? Что произошло с моим лицом? – она опять ошеломленно замолчала. – Этого не может быть! Этого просто не может быть! Саша?
Катенька