Полковник.
– Но так и предполагалось изначально, – не выдержал Роджер.
– Да, только дальше события будут развиваться по-другому. Самолеты будут нацелены на одну задачу, но они будут удалены друг от друга. С самолетом российского президента может возникнуть сложность – задержка, отклонение и так далее, а держать в воздухе истребитель, который будет кружить в ожидании президентского лайнера, слишком опасно. Русские, безусловно, все воздушное пространство будут контролировать, и круговые маневры истребителя засекут и примут меры. Объяснять ситуацию с самолетом, бесцельно находящимся на эшелоне, будет очень сложно. Поэтому будем использовать два самолета – кто окажется ближе, тот и будет атаковать. Один подскок и все, никаких разворотов и повторных заходов. А стреляющий истребитель уберем зенитной ракетой.
– А в случае с гражданским самолетом, если не получится с президентским бортом? – поинтересовался Роджер.
– Такой же вариант. Отстреливает один истребитель, но возвращается на базу, а в СМИ будем утверждать, что сбили русские или их ставленники на юго-востоке Украины зенитной ракетой. Весь проект прикрытия будем строить на этом.
Роджер задумался.
– Что-нибудь не нравится? – удивился Полковник.
– Нет, с самолетами все ясно. Я думаю о проекте прикрытия. Мне кажется, что он сыроват.
– Честно признаюсь, так и есть. К проекту прикрытия мы еще не и приступили, а тщательность проработки будет выше, – признался Полковник. – Здесь исключается малейшая неточность в исполнении, я уже не говорю о планировании, к нему мы приступим сразу же после разговора с Майклом.
Роджер, довольный тем, что Полковник опять признал его участие разработке проекта, отправился готовить болванку аналитической записки, понимая, что Полковник всю содержательную часть напишет сам. Он же сформулирует вопросы, на которые ждет ответа.
По дороге в музей Роджер и Полковник неожиданно заговорили о Майкле, в основном говорил Роджер, работавший на него более десяти лет.
– Знаешь, чем меня удивляет Майкл? Его умением сохранять и поддерживать детские воспоминания. Уверен, что сегодня утром он будет в Центральном парке, будет кормить белок, а встречу назначил в музее Гуггенхайма, потому что это рядом с Центральным парком. Могу предположить, что экспозицию музея он знает наизусть. Интересно, полотна каких художников ему нравятся больше?
– После встречи скажу.
– Парк и музей – это значительная часть его воспоминаний, которые он поддерживает, и он подстраивает свой график работы так, чтобы посещения были регулярными.
– Тогда надо отдать ему должное – он сохраняет связь настоящего с прошлым. Возможно, он сохранил в себе монолит времени, что позволило ему достигнуть таких высот. Нет трещины в душе, нет сомнений в действиях.
– А отсюда и уверенность, берущая рубежи, – заключил Роджер.
Подъехав к музею, Роджер предложил:
– Я