всегда можно было перекусить в течение дня, а во-вторых, бешбармак был очень жирным. И я достаточно давно занимался охраной караванов, чтобы понимать, что приучать себя к новому пищевому рациону, всегда стоит постепенно, что бы избежать вех возможных печальных последствий.
Баранину из своей порции я съел уже давно, изрядно разбавив её ржаным хлебом, а вот тесто и жирную шурпу смог осилить только до половины. Конечно, мне давно следовало лечь спать, но у меня никак не выходил из головы это загадочный старик Игорь.
Весь остаток пути до вечерней остановки он провел в телеге Уджаева. Пока мы занимались постановкой каравана на ночлег, его не было видно. И уже когда солнце опустилось за горизонт я, проходя мимо юрты Анарбека, чтобы пополнить собственную флягу, заметил, что старика пригласили за достархан, как почётного гостя.
И вот через пару часов Игорь Коновальцев пришёл к нашему костру. Усевшись на толстый кусок кошмы и, положив рядом свою палку-посох, он поднял ворот своего плаща. Потом посильнее надвинул шляпу на глаза, и, подперев спину рюкзаком, долго смотрел на колышущиеся языки пламени.
От предложенной мной говядины, он вежливо отказался, сославшись на то, что я молодой и мне силы нужнее. Илья никак не прореагировал на его появление, лишь поинтересовался, почему старик не остался на ночлег в юрте Анарбека. На что Игорь отшутился, что там слишком душно, а он больше привык к свежему воздуху.
Впрочем, лично я был уверен, что ему просто надоело наблюдать вечно раздраженное лицо логиста, который обычно в это время делал каждодневный отчёт о состоянии каравана и расходе ресурсов.
Понимая, что я всё равно не усну, пока не поговорю с этим одиноким путником, я поправил накинутую на плечи камуфляжную куртку и начал разговор.
– Выходит, вы Великую Катастрофу застали?
Обращение «Вы» прозвучало как-то неловко и сильно разрушило гармонию окружающей степной ночи. Но ничего не поделаешь, мы уже один раз утратили уважение к себе подобным и произошли непоправимые изменения…
От звука моего голоса старик вынырнул из своих мыслей, и, слегка приподняв шляпу, ответил:
– Да.
Теперь его голос звучал не таким усталым и хриплым. Утолив жажду и чувство голода, путник буквально физически окреп. Когда он сидел или шёл по лагерю, определить его возраст было достаточно проблематично. Разве что годы всё равно брали своё, и их уже было невозможно скрыть, когда он садился или вставал, опираясь на свою палку.
– Расскажите, как это было?
Старик Игорь хмыкнул и посмотрел на меня.
– Тебе твои родители или бабушки с дедушками не рассказывали?
– Мои родители ещё не родились, когда это произошло, а бабушки и дедушки погибли, когда я был слишком мал, – ответил я, откусывая кусочек говядины. – Немного знаю, конечно, с чужих слов, картины художников видел. Но всё равно интересно же от живого очевидца услышать.
– Ну, это да, живой рассказ всегда интереснее, – согласно кивнул старик.
– Это